Я совершила ошибку — женская история о любви

Я совершила ошибку — женская история о любви. Я снова не поступила в институт… Прямо рок какой-то! В прошлом году «завалила» историю, запутавшись в реалиях современной России, а в этом — сочинение. Верно, говорят, что вступительные экзамены — лотерея, но чтобы так не везло!
Смешно, нет, страшно подумать: я — лучшая ученица школы, не могу поступить на филфак! Это же надо так умудриться: писать о лирике Лермонтова, а цитировать Пушкина! Какое-то затмение на меня нашло. Моя лучшая подруга Светка смеется: «И вовсе даже не затмение, просто сочинение ты писала про опальных поэтов, а думала про своего Юрика».

Я совершила ошибку

И вправду, мы с Юркой буквально накануне экзаменов подали заявление в ЗАГС. Я уже и туфли себе присмотрела, и фасон платья придумала. Даже перчатки длинные купила. Юрка приходил тогда ко мне каждый день и совсем не давал заниматься.
— Ну, Лариса, ну хватит себя изводить, чего тебе готовиться-то… Можно подумать, что кто-нибудь лучше тебя сочинение напишет. Никто! Ты же у нас умная, и так все знаешь. Бросай-ка свои тетрадки, откладывай книжки и пойдем, погуляем… Погода-то, какая!
Юрка целовал меня в нос, почти силой уводил от письменного стола и шел меня выгуливать.
— Смотри, какая ты у меня худенькая и бледненькая, совсем на улице не бываешь.
Юрка вообще очень заботливый был: то яблок целый кулек принесет, то огромный арбуз с рынка притащит. А однажды принес живого краба с клешнями, как у робота; он потом долго у нас в ванной жил, зайти страшно было…
Мы шли с Юриком в парк, и я просто млела от счастья. Дни действительно стояли потрясающие. Трава и деревья еще не запылились, а были нежно-зеленые, свежие и сияли на солнце. Я тоже сияла от счастья и будто парила над парком, над песчаными дорожками, палатками с шаурмой, над детскими качелями…
Через два месяца свадьба… И гости приглашены, и ресторан заказан…
… На экзамен я отправилась заранее и совсем не боялась. Но сочинение написала, наверное, хуже всех. Расстроилась ужасно. А отец, человек добрый и умный, как-никак доктор философии, сказал:
— Ничего страшного, поработаешь еще годик, позанимаешься, а потом обязательно поступишь. Чего расстраиваться-то — тебе ж в армию не идти… Тем более, свадьба на носу… Ты только сразу не рожай, а то потом не до института будет.
Милый мой папа, знать бы тогда, что меня ждет, отправил бы куда-нибудь в Италию или в Турцию…
— Ну, конечно, не рожу, — несколько смутившись, ответила я. — Юрка пока детей не хочет… Мы ребенка раньше чем через три года и не планируем… Поживем пока для себя… попутешествуем, мир посмотрим, себя покажем. Отец засмеялся и, шутя, шлепнул меня пониже спины.
— Иди-иди, стрекоза, порхай пока.
Отпуск, предоставленный мне на экзамены, кончился, и я отправилась на работу. День был хмурый, небо заволокло тучами, шел надоедливый, совсем не летний дождь. Вот, думаю, даже погода печалится, переживает за меня. Но ничего, все образуется, все будет хорошо… Главное, у меня есть Юрка, и он меня любит! Мне хорошо с ним и спокойно.
Рассуждая так сама с собой, я и не заметила небольшую ямку, в которую угодил мой каблук. Еще мгновение, и я упала бы, растянувшись во весь свой рост…
Чьи-то сильные руки подхватили меня за локоть и талию, удержав от падения в огромную лужу, образовавшуюся возле ступенек нашего офиса. Взрослый симпатичный мужчина, лет тридцати пяти, с накачанными мышцами, в модной светлой паре и ярком шейном платке, смотрел на меня, улыбаясь.
Я встречала его иногда в коридорах нашего офиса, даже слышала, что среди наших женщин он слывет донжуаном, но внимания на него никогда не обращала.
— Что-то давно я вас не видел, барышня, — низким бархатным голосом проговорил он.
— Как хорошо вы сказали — барышня… Меня так только бабушка называла, — ответила я, зардевшись.
Он все еще держал меня за талию, и я почувствовала какую-то дрожь в ногах и руках. Господи, что это со мной? Щеки пылали, дрожь не унималась.
— Спасибо вам. Если бы не вы, я бы лежала сейчас в этой луже… и рыдала…
— Ничего-ничего, Ларушка, все нормально. Пойдемте, я вас провожу.
Я шла рядом с ним, прихрамывая.
— Знаете что, — сказал он, поддерживая меня под локоть, — давайте сегодня вместе пообедаем.
— Давайте, — как-то вдруг, моментально согласилась я.
До обеда я успела переделать тысячу дел, такие завалы образовались за время моего отсутствия: кучи бумаг, неразобранная почта, образцы макетов, какие-то протоколы, приказы…
Я поливала полузасохшие цветы, стоящие на подоконнике, когда в нашу комнату легко и стремительно, как к себе домой, вошел мой спаситель.
— Лариса, бегом, столик уже заказан, обед стынет!
Я, как по команде, выскочила из комнаты. Александр Николаевич, так звали моего спутника, бережно поддерживая меня за локоть, повел в соседнее кафе.
Столик, действительно, был уже сервирован. Мы непринужденно разговаривали, будто знакомы были уже лет сто. Обсудили начальство и последние литературные новинки, наших крашеных теток и новый голливудский фильм. В общем, говорили обо всем и ни о чем. Когда его рука, как бы случайно, касалась моей руки, странная дрожь охватывала меня и блаженное тепло разливалось по всему телу…
С обеда я, конечно, опоздала.
— Что это ты, милочка, с нашим донжуаном обедать отправилась? — обратилась ко мне наша менеджер по рекламе, немолодая уже и слегка поблекшая красавица.
— А что, нельзя? — огрызнулась я.
— Да ради бога… Только смотри, поматросит и бросит. Не ты первая, не ты последняя.
Я побелела от злости. Какое ей дело, с кем я хожу обедать! Мы же просто обедали. Ничего больше. Но сердце у меня почему-то екнуло.
С этого дня мы с Александром Николаевичем всегда обедали вместе, в нашем, ставшем уже любимым, кафе. А потом и ужинали, но уже у него дома. Тетки за нашей спиной шушукались и удивлялись.
Юрке же про наши обеды и ужины я ничего не говорила, сама удивляюсь почему. Ведь у меня раньше не было от него никаких секретов…
А он, увлеченный ремонтом квартиры, в которой нам предстояло жить после свадьбы, ничего у меня и не спрашивал. Вечерами приходил, рассказывал о ремонте, обсуждал с мамой детали отделки, пил чай и убегал к себе. Такой деятельный и деловой!
Даже в тот вечер, когда я в первый раз осталась дома у Александра Николаевича допоздна и вернулась к себе, растерянная и притихшая, он ничего не заметил. А я с тех пор стала приходить к Саше уже каждый вечер…
Однажды, обеспокоенная своим состоянием, я зашла в аптеку и купила тест на беременность. К моему ужасу, тест оказался положительным.
Первой, кому я рассказала все без утайки, была Светка.
— Ну, подумаешь, забеременела, подумаешь, не от жениха. Да кто узнает! Родишь, будто бы семимесячного…
— Ты с ума сошла, соображаешь, что говоришь, — я аж захлебнулась от негодования, — начинать семейную жизнь со лжи, как мне жить после этого!
— Так ты уже начала со лжи. — Светка, как всегда, была права.
— Знаешь, Свет, мне кажется, Юрку-то я и не люблю вовсе. — Я бесцельно теребила бахрому на скатерти и машинально считала на ней нитки. — Мы с ним по-настоящему даже и не целовались-то ни разу…
— Ну, загнула, вы же с первого класса вместе!
— С детского сада… За одним столиком сидели, а в школе — все десять лет — за одной партой. Представляешь? Я же его лучше, чем себя, знаю. Даже мысли его читаю раньше, чем он их вслух произнести может.
— Да… Чего делать-то будем?
— Не знаю. Страшно что-то… голова кругом…
— Эврика! — вдруг заорала Светка. — Смотри, сейчас же все очень просто: избавляешься от беременности, делаешь пластику — и ты у нас опять девица-красавица.
— Нет, ты у нас чокнутая, совсем ополоумела!
Противная, изматывающая тошнота вдруг подступила к горлу, в ушах зазвенело, и на меня обрушились стены…
Когда я рассказала маме про беременность, заикаясь и путаясь, она только руками всплеснула:
— Что-то вы с Юркой поторопились, девочка. А институт? А мир посмотреть? Где три года для себя?..
— Мам… это не Юркин ребенок… Я совершила ошибку.
— Та-а-ак, — мама обреченно опустилась в кресло, — ничего не понимаю, рассказывай… Чей? Да откуда же? Господи, да что же ты наделала, что папа скажет?
Моя деловая, решительная мама стала быстро собирать какие-то вещи, нервно хватаясь то за телефон, чтобы позвонить своей давней приятельнице и договориться о чем-то, то за пузырьки с лекарствами, чтобы накапать себе и мне успокоительных.
— Все, Ларка, собирайся, едем к Таисии Федоровне, она быстренько все сделает, в один день, без анализов.
— Мама, ты что, я никуда не поеду! Мне же Саша не простит, если я что-нибудь сделаю с его ребенком.
Я совершила ошибку. Глупая, наивная девочка, как же я ошибалась…
Назавтра, придя в офис, я услышала, как Саша распекал кого-то за дверью:
— Что вы, барышня, мне подсовываете! Это разве макет? Где вы только учились? Все немедленно переделать, и чтобы через два часа макет был у меня на столе. Послышались всхлипы, а потом ласковый голос Саши проворковал:
— Ну будет вам, Ирушка, ну хватит, пойдемте лучше кофейку попьем. А макет я вам помогу переделать… вечерком.
— Александр Николаевич, можно вас на минутку, — приоткрыв дверь, сдавленным шепотом позвала я.
— Да, малыш, ты по делу?
— Саша, — выпалила я сразу, — у меня ребенок будет.
Руки и ноги у меня тряслись, вспотели, голос дрожал. Саша закурил сигарету:
— И что, что ты от меня хочешь?
— У нас… будет… ребенок, — по слогам повторила я, — ты что, не понимаешь?
— Не у нас, а у тебя!
Я сама уже ничего не понимала, голова у меня кружилась, дыхание перехватило, и, чтобы не упасть, я ухватилась за его руку. Что с ним, почему он так…
— Ты же взрослая барышня, не знаешь, что делать?
Домой я добиралась очень долго: то спускалась в метро и пересаживалась с ветки на ветку, то, спасаясь от духоты, поднималась наверх и шла пешком. Кружила по городу, никого не замечая, пыталась убежать от себя, забыться… Отец сказал: «Рожай, не слушай никого, прорвемся».
Моему Митьке уже скоро год. Он хорошо ходит, хулиганит понемножку, лопочет что-то по-своему. Такой забавный, солнечный ребенок. Вечерами, когда малыш засыпает, я сажусь за учебники.
Прибегает Светка, мешает заниматься, рассказывает новости и всякие небылицы. С Александром Николаевичем я больше ни разу не виделась, да и был ли он вообще… Юрка по контракту служит где-то в очередной горячей точке. Не звонит, писем не пишет. Да и вспоминает ли он меня? Не знаю… Ведь я совершила ошибку.

А вчера мне приснился сон… Огромный, с клешнями, как у робота, краб пытался выбраться из ванны и дотянуться до моей головы. Он почему-то шипел по-змеиному и громко щелкал клешнями. Вдруг рядом я увидела человека, очень похожего на Юрку. Он протягивал ко мне руки, как будто хотел защитить меня. Еще секунда, и страшные клешни сомкнутся на моей голове.
Проснулась я в ужасе. Митька спал… Тикали часы… На кухне шепотом переговаривались родители… Я долго лежала с открытыми глазами, боясь заснуть. Юрка, милый Юрка, ты где?
Я совершила ошибку — женская история о любви.

Песня Я совершила ошибку на миг один отвлеклась теперь обречена страдать веками

Я совершила ошибку текст

Куплет 1
Я совершила ошибку,
На миг один отвлеклась,
Теперь обречена страдать веками.
Вина как зверь, жестоко гложет,
За спиною тенью крадётся.
Когда придёт конец этим диким страданьям?
Ищу ли я отмщенья,
А, может, лишь палача ищу?
Безумный парадокс в угол загоняет.
Возможно, я должна бежать, искать,
Пока не стало поздно,
Ведь скоро стану их марионеткой.
Припев
О, как давно
Мой сын попал в объятия чудовищ,
К существу, что сеет хаос.
И с той поры
Эту глупую мелодию пою я.
Твоя мать уже безумна…
Куплет 2
Жить настоящим не смею,
Ведь в рошлом столь грешна,
Но как будто змей грядущее поманит.
Наивную улыбку, добрый взгляд
Я не забуду.
Воспоминания смешались разом…
Я подтверждаю — убита,
Но убийство не подтверждено.
Да что произошло с моим сыночком?
И кругом голова, но нет ответов на вопросы.
Прости, малыш, должна была быть рядом.
Припев
О, как давно
Мой сын опал в объятия чудовищ,
К существу, что сеет хаос.
И с той поры
Эту глупую мелодию пою я.
Твоя мать уже безумна…

Читайте рассказ про ошибки в молодости и одиночество в старости.