Что значит для нас девственность в жесткой суете современности? Биологический термин, замшелый архаизм, пафосное напоминание о «женской миссии» или… очередная причуда сильного пола? Я не люблю овсянку, мокрый снег и пьяных женщин. И еще кое-что по мелочам. Но! Овсянку ем на завтрак каждый божий день (говорят, полезно для здоровья). Мокрый снег лепит уже вторую неделю (а что вы хотите — январь на дворе!) А пьяная женщина…
Вот она, родимая, тихо скулит побитой собачонкой на мокрой холодной лавочке прямо передо мной. На эту плохо освещенную одноглазым фонарем крытую троллейбусную остановку меня загнал все тот же мокрый снег и отсутствие зонтика. И вот, пожалуйста, все, как у классика — ночь, улица, фонарь, аптека…
Девственность — история из жизни
- «В слезах судьбы, в отчаянье дождя…»
…Она тихо подвывала, периодически шумно шмыгая носом. Хорошее кожаное пальто, дорогие сапоги (такое видно даже в полумраке) и — странное отсутствие сумочки. Хотя чего уж тут странного, в ее-то состоянии грех «добрым людям» не воспользоваться… Я стояла в уголке навеса, старательно делая вид, что ничего не вижу и не слышу.
«У меня было семеро мужчин, — голос из-под черной завесы мокрых волос прозвучал обманчиво твердо. И почти весело. — Счастливое число!» Она пьяно захихикала и подняла голову. Я смотрела на молодое, пронзительно обнаженное в неподдельном горе лицо и…
И моя врожденная глупая совестливость (как любят говорить коллеги-журналисты) перехватила инициативу у осторожности и усталости. «Может, помочь?» — на мой дурацкий вопрос она решительно замотала головой. Отрицательно, между прочим. Люблю гордых. И, тяжело вздохнув (накрылся тихий вечер в ванне с детективом!), я стала тыкать замерзшими пальцами в мокрые кнопки мобильника, вызывая такси.
Видимо, таксист тоже не любил пьяных женщин, потому что домчал нас, к моему дому молча и быстро. Сбросив в прихожей облепленную мокрым снегом куртку, я подтолкнула ее к ванной.
…Я залезла в халат и шерстяные носки, повесила на плечики сохнуть ее пальто, заварила чай, вытащила из шкафа бутылку с коньяком, пару раз прошла мимо ванной… За дверью было подозрительно тихо — ночная гостья не подавала признаков жизни. Мне стало очень не по себе, и, наплевав на деликатность, я забарабанила в дверь: «Эй, как ты там?»
Вы замечали, что с пьяными мы почему-то всегда легко и просто переходим на «ты»?
Дверь отворилась сразу же. Она стояла на пороге полностью одетая. И совершенно трезвая. Твидовый костюм, черная блуза, жесткое выражение лица. Если бы не намотанное на голове мое розовое махровое полотенце в «уточках», ее можно было бы выпускать на ежегодное отчетное заседание каких-нибудь акционеров.
«Большое вам спасибо, — голос шелестел чуть виновато, но уверенно. — Я, пожалуй, отправлюсь домой.
— Разрешите, я вызову такси?» — «У вас денег нет, — не люблю я, вот таких надменных и скоропостижно протрезвевших. — Видимо, сумочку украли тогда, когда вы, пьяная, рыдали на лавочке». Она вспыхнула, глянула зло и заносчиво и… расхохоталась. До слез. Вернее, до истерики…
…Потом мы сидели за кухонным столом, пили чай с коньяком и говорили. О чем? О том, что волнует всех жен-шин на свете от семи до семидесяти семи — о любви, и даже про девственность в нашей жизни…
- Проза современной жизни: «Нотариальный» роман
«С Владом я познакомилась, когда заверяла завещание его тети. Комичная ситуация, правда? Как потом оказалось, такой «цирк» она проделывала примерно раз в полгода: хваталась за сердце, собирала всех родственников, слабым голосом диктовала свою «последнюю волю». Все они — потомки старинного польского рода Браницких, в Киев из Львова переехали недавно, в доме полно антиквариата, так что делить есть что…
Но мне что, я — нотариус, мое дело оформить все, как полагается. Принимали меня в их доме по всем правилам «шляхетной семьи» — кофе, ритуал «целую ручки», «Владек, предложи паненке ликеру!» и т. д. И он — высокий, молчаливый, одетый с дорогой неброскостью, с легкой снисходительной улыбкой, дрожащей в углу рта…»
…Влад пригласил ее поужинать сразу же после завершения всех формальностей — легко, без «подходов». И она согласилась — так же легко и без кокетства.
«Знаешь, я как-то сразу почувствовала: это — он. Мой мужчина. Все, абсолютно все совпало — наш возраст, примерный уровень достатка (у Влада — агентство по операциям с недвижимостью, так что, конечно, он в бизнесе «круче стоит»), отношение к жизни. Люблю состоявшихся мужчин. Это чувствуется по тому, каким уверенно-вежливым тоном человек говорит с официантами в ресторане, как неспешно и не напоказ пьет дорогое вино, как, не суетясь и небоясь отказа, ухаживает за женщиной…»
Когда на город тихо опустилась августовская ночь, они вышли из шумного веселья ресторана. С тихим вздохом к ступенькам подкатил автомобиль. Он распахнул перед ней дверцу, что-то тихо бросил водителю. И когда тяжелый «бентли» плавно и бесшумно заскользил по уснувшим улицам, ей даже не пришло в голову спросить, куда они едут…
«Мне все стало ясно еще, когда он меня поужинать приглашал — увидела в его глазах. И самой хотелось того же, так в чем проблема? Зачем разыгрывать какие-то «трепыхания»? А то, что он неженат, я почуяла каким-то звериным женским чутьем.
Если честно, я давно приняла современные правила игры. Работы много, жизнь сумасшедшая, радость из нее надо вылавливать по крупицам. Мне — тридцать два, в Киев я приехала десять лет назад из… впрочем, это неважно. А сейчас — своя нотариальная контора. Ты хоть представляешь, что нужно сделать молодой безденежной барышне, чтобы из зашуганной провинциалки превратиться в киевскую бизнес-леди?»
И она победно глянула мне в глаза. Я, молча, улыбнулась: профессия у меня такая — людей выслушивать…
- «Красивая любовь» двух самодостаточных одиночеств
…У них была красивая любовь — с вечерами в скромных и безумно дорогих ресторанах, милыми безделушками вроде часов от Картье, подаренными, чтобы «скрасить осеннее настроение», вылетами на уикенд в города Старой Европы. Словом, не любовь, а сюжет для женского романа — дорого, банально и «кр-р-расиво».
Но были и более приземленные моменты. Влад с удовольствием представил ее своим друзьям (он явно гордился ее внешностью и умом), прислал парочку «жирных» клиентов, намекнул, как и что можно удачно «провернуть», дал дельный совет «по минимизации налогообложения».
«Я просто физически ощущала: мы — пара. Как мы смотрелись вместе — все завидовали! И в постели нам было классно. По-моему, мы любили друг друга», — она вздохнула. — «Что, не уверена?» — удивила меня формулировка. — «Да нет, это я как юрист выражаюсь, — слабая улыбка тронула ее губы. — Понимаешь, когда точной стопроцентной уверенности нет, лучше выражаться аккуратно… Не было у нас, ну, душевности, что ли. Жалости взаимной, простоты, «непарадности» в отношениях…»
Он никогда не предлагал ей переехать к нему в «холостяцкую берлогу». Ни разу не остался ночевать у нее. Не распространялся о планах дальше ближайшего отпуска. Не интересовался ее прошлым — даже таким безобидным, как детские страхи или увлечения.
А вообще-то о будущей семье говорить любил, но как-то отвлеченно и возвышенно. «О значении рода и «чистоте крови» он мог разглагольствовать часами. Этот милый «таракан» мне даже нравился поначалу — ну, гордится человек своими предками, это ведь здорово! А потом я узнала — Влад строит дом. И — дура! — обрадовалась…»
- Разбитые надежды у чужого очага
О будущем «родовом гнезде» она узнала случайно: заехав к нему в фирму и усевшись в его кабинете, куда ее проводила секретарша, она увидела разложенные по столу чертежи.
«Решила, что он мне собирается устроить очередной волшебный сюрприз: когда дом будет готов, привезти туда и в торжественной обстановке сделать предложение руки и сердца, — ее губы подозрительно скривились. — Но к тому времени мне уже надоело ждать, и я сама решила сделать сюрприз…»
Узнать месторасположение стройки оказалось парой пустяков. И вот она — веселая, возбужденная — бежит по заснеженной тропинке навстречу Владу, растерянно топчущемуся на пороге дома…
…Она восторженно танцевала по гулкому пустому залу. «Слушай, мне тут так нравится! — ее глаза горели неподдельным восхищением. — И ты все это время скрывал от меня эту красоту? А когда можно будет сюда переехать?» — «Не скоро, — он был на удивление немногословен. — Ну, пошли. Я уже выдал рабочим все ЦУ». И он настойчиво потянул ее к выходу.
«В меня словно какой-то бес вселился. Не пойду, говорю, я с ними хочу посоветоваться насчет камина. Идиотка, ну кто меня за язык тянул? В общем, он вздохнул, подтолкнул меня к какому-то обшарпанному дивану — типа, садись, разговор есть — и все выложил.
Если отбросить все витиеватые фразы, суть сказанного была такова: на мне он жениться не собирается. Никогда. Почему? А я — не девственница! Т.е. я потеряла девственность до встречи с ним… И не таращься на меня так — сама знаю, что сегодня не средневековье!
Мой «генетический код», видишь ли, «замусорен» теми мужчинами, которые меня «имели». Есть такая научная гипотеза — телегония. Проще говоря, память женской матки. Вообще-то она больше среди всяких животноводов распространена, но… Это когда все предыдущие «самцы» оказывают генетическое воздействие на потомство. Вот был у тебя, допустим, случайный секс с кем-то — и все, он уже отложил свою генную информацию в тебе. Это — как бомба замедленного действия…»
- О тех, кого любят, и на тех, на ком женятся
Все это Влад объяснил ей внятно и, доходчиво. А женится он на Касе — это его то ли троюродная, то ли четвероюродная племянница, живет где-то в Польше, сейчас заканчивает десятый класс, влюблена в него с детства. Живьем он ее видел год назад: прекрасная фигура, отличное здоровье, католичка и девственность ее ему важна на 100%.
Еще Влад сказал, что ему очень жаль, но ничего тут не поделаешь. И мягко, очень мягко предложил и в дальнейшем «не прерывать их чудесных романтических отношений»…
«Слушай, тебе не кажется, что такой подход к любви и семье попахивает коннезаводчеством, ну при чем тут девственность? — она в слепой ярости металась по пустому холлу, искала пальто. — Ты случайно не собираешься выводить новую улучшенную породу господ Браницких?»
Он пожал плечами: «А в чем, собственно, ты меня упрекаешь? Ты хочешь свободы — встречаться с разными мужчинами, спать с теми, кто тебе нравится, по своей инициативе прекращать надоевшие отношения. Я тебя когда-нибудь в чем-нибудь ограничивал? Вспомни, я спрашивал, какие у тебя планы относительно нас с тобой? Нет! Я давал тебе полную и безоговорочную свободу, тебе — свободной современной женщине!»
Показалось ли ей, или действительно в его голосе послышалась скрытая издевка? А Влад спокойно продолжал: «Так предоставь и мне свободу решать, как, с кем и на каких основаниях мне создавать семью. Семью, слышишь? То есть ячейку общества, призванную родить и воспитать достойных продолжателей рода. И напрасно ты так легкомысленно относишься к понятиям: девственность и чести рода — все мои знакомые бизнесмены очень серьезно задумываются над выбором матерей своих наследников. Знаешь, секс — это приятно, а семья — это серьезно».
У нее дрожали руки, а злосчастное пальто все никак не попадалось на глаза. Влад смотрел на ее лихорадочные поиски и вдруг жестко усмехнулся: «Вот ты сейчас что сделаешь? Поедешь в бар и напьешься, правда? А Касенька бы проплакала всю ночь, но в бар — никогда, слышишь, никогда! Ни ногой! Она — чистая!»
Она бросила на меня виноватый взгляд: «Знаешь, что самое обидное? Он оказался прав: приехав в город, я сначала металась по квартире, потом решила позвонить подругам, потом передумала… Я — успешная, мне все хоть чуть-чуть, но завидовали. И сказать такую правду… Нет, не смогла. Сделала так, как Влад и предсказывал — поехала в бар и напилась. Остальное ты сама видела…»
- Девственность — О непорочности и «племенном предназначении»
…За окном начинало сереть. В предутреннем неверном свете ее измученное лицо выглядело постаревшим и убитым. «Праздник чувства окончен. Погасли огни. Сняты маски и смыты румяна…» На все-то у них, классиков, слова находятся. Когда семья — это лишь средство достижения какой-то пусть и возвышенной, но прагматичной цели, а любовь исполняет «племенную» функцию… Да уж, о каком празднике чувств тут говорить…
Хотя… Почему про девственность мы подчас говорим со смущенной ухмылкой, словно о чем-то малоприличном? Мне вот, наоборот, всегда было немножко неловко смотреть на беременных невест, гордо вышагивающих в белых платьях и роскошной фате. И все же, все же…
…Под окном продребезжал первый трамвай. Сосед дядя Миша, ежась, вывел гулять свою Тяпку — облезшую старую спаниелиху. Кстати, бабки на лавочке судачат, что жена его, Ленка-продавщица, погуливала по молодости неслабо. А вот, поди, ж ты — десятый год вместе, двое детишек. Любит, выходит. Или, может, ему плевать на девственность и породу свою улучшать никогда не собирался?
А еще мне вспомнилось, как наши вполне современные интеллигентные родственники из провинциального городка вконец заклевали невестку, когда выяснилось, что она оказалась «порченной». И знакомая одна вспомнилась (к счастью, очень-очень далекая) — «чисто-непорочная» барышня себе на уме, равной которой в искусстве ублажать мужчин нетрадиционными способами наши общие знакомые просто не знают. Да и братец мой двоюродный, который методом перебора все ищет «непременно девочку» — «Чтобы можно было «с нуля» вырастить идеальную жену!» Так пока никого и не выбрал, Мичурин чертов…
…Чай остыл. А она снова глотала слезы: «Я его люблю. Правда. Даже сейчас. Он сказал, что про это, ну, про память женской матки, знают все. Понимаешь, все знают и молчат! Мужикам так удобнее — спать с одними, а жениться на других. И, знаешь, ужасно, но это — правда: я ведь звонила в общество собаководов, спрашивала».
Мне снова стало не по себе: какая «правда», какая девственность и память матки у собак, какие собаководы, о чем она?! Но она смотрела на меня отчаянными глазами потерявшегося ребенка. И я задала тот вопрос, который крутился у меня на языке с той минуты, как только она начала объяснять мне всю эту телегоническую муть.
«Слушай, а вот если бы тебе можно было взять и все вернуть назад. Как, ты бы тогда — никогда и ни с кем?» — почему-то мне показалось, что этот, на редкость идиотский вопрос, решит что-то в ее жизни. Она задумалась. Молчание затягивалось: видимо, эта мысль мучила ее и раньше.
«Нет, — наконец слово упало, грустно, но твердо. И она пояснила. — Нет, не сохранила бы я девственность и себя в целости и сохранности. Поверь, я ведь их, своих мужчин, не просто коллекционировала. Ну, может, некоторые случайные были — от одиночества, страха перед жизнью, отчаянья.
Но своего первого, Лешку, с которым потеряла девственность я любила до одури — школьная любовь, знаешь… До сих пор жалею, что из-за какой-то глупости разбежались. И потом был в моей жизни еще один человек… Мама тогда умирала — долго, два года мучилась. Я — без работы, без денег, без надежды… Если бы не его любовь и поддержка, не знаю, как бы я все это выдержала. Вот от них двоих я никогда не откажусь — не имею права. Что ж, видимо, приходится отвечать — не бывать мне шляхетской свиноматкой».
Она глянула мне в глаза — без слез, прямо и честно. И — улыбнулась. А я облегченно вздохнула: после улыбки, говорят, жизнь продолжается.
…Тихо закрылась входная дверь, вниз по лестнице застучали ее каблуки. Я выглянула в окно: над запорошенными инеем деревьями вставало ясное январское солнце. Вот и хорошо — кончилась мерзкая слякоть. И овсянку сегодня я есть не буду — не в ней одной наше здоровье. Все-таки нужно хоть иногда пересматривать наши привычки и убеждения. И задумываться.
Вот, например, что такое «семейное счастье»? Это ведь не полная сковородка ежевечерних котлет, не часы (даже от Картье’!), не камасутренный секс, не тонкая пленка в интимном женском месте. И даже — уж пусть простят меня счастливые мамы и папы! — не дети-отличники.
По-моему, это, как сказала одна счастливая женщина восьмидесяти шести лет от роду, «желание быть рядом с любимым человеком — в горе и радости, болезни и здравии — до конца, до самой березки в головах». «Ибо крепка, как смерть, любовь, и стрелы ее — стрелы огненные…». Жаль, не я это придумала. Но все равно — хорошие слова.
Информация
Генетическая память матки — Телегония (от лат. «теле» — отдаленный, «гони» — рождение) — явление влияния предыдущего самца на наследственные признаки потомства последующих самцов. Термин появился в конце XIX столетия, когда биолог Феликс Ледантек опубликовал книгу в которой была глава «Телегония или влияние первого самца», и обозначал заражение самки признаками первого самца, независимо от того были ли у нее от него потомки. Вера в это явление до сих пор бытует у животноводов и, в частности, у кинологов и коневодов.
В настоящее время для теории «волновой генетики» как наследственного явления находится следующее генетическое объяснение. Гаметы самца, попадая в половые пути самок, распространяются там и достигают яичника, который покрыт, так называемым зародышевым эпителием — строительным материалом для яйцеклеток.
В таком случае сперматозоиды, которые несут заряд генов, распадаются, и отдельные гены могут проникнуть в первичную половую клетку самки, что после ее оплодотворения приведет к появлению признака былого самца. Однако реально масштабы телегонии пренебрежимо малы и практически никак не влияют на естественный для человека механизм передачи генетической информации от предков к потомкам описанный в школьном учебнике биологии.
Девственность — история из жизни. И что значит для нас девственность в жесткой суете современности?..
