Горечь правды. «Здравствуй, доченька! На днях тебе исполнится двадцать пять, а ты только сейчас узнаешь, кто твоя мать … » — у Софии закружилась голова. Она хорошо знает свою маму, самую красивую и мудрую женщину в мире. И бизнес, и дом держатся на Екатерине Степановне. Прислушивается к жене и Владимир Иванович, в сопротивление ни слова не скажет.
Горечь правды
«Дочитаю», — решила София, перебегая глазами из строки в строку. Но уже со второго абзаца ей стало неловко. Незнакомая женщина, назвавшаяся Надеждой Степановной и живущая за девять тысяч километров, в письме-откровении поведала ей печальную историю любви …
Екатерина и Надя искренне любили одного и того же парня — Володьку из параллельного класса. Обе ждали его из армии. Но когда он вернулся, то выбрал дочь председателя райпотребсоюза — Екатерину. Обустроив семейное гнездышко, молодая семья после многих лет бракосочетания ожидала пополнения.
Но и у Нади животик округлился. Сельские сплетницы перешептывались: чей ребенок? От кого прижила малыша, девушка не признавалась даже родителям. Наконец, победив стыд и унижение, они смирились с судьбой.
И если у Нади с беременностью было все в порядке, то Катя зачастила в женскую консультацию. По правде говоря, медики убеждали ее избавиться от ребенка, потом будут проблемы.
— Ни за что! — Не соглашалась Екатерина. — Володька меня бросит, если в ближайшее время не подарю ему сына или дочь. Вы знаете, какими глазами он на чужих деток заглядывается? И не только на малышей, но и на их мам.
— У тебя еще дети будут, со временем, — уговаривала мать.
Женщина упорно стояла на своем. И тут вдруг у нее начались преждевременные роды. Каково было удивление, когда, попав в больницу, оказалась в одной палате с Надей. Они даже рожали в одну и ту же ночь, только в разных родильных залах.
Разглядывая своих дочерей, каждая искала родные глаза и носик, так как в течение первых суток им почему-то не приносили младенцев, поэтому уже начали волноваться. «Какие же они похожи, как родные сестры» — удивлялись медсестры, когда пеленала новорожденных. Екатерину и Надежду и выписали одновременно, только если одну забирала из родильного отделения целая семья, то другую — только отец с матерью.
София росла в изобилии и любви, Надя же возилась с дочерью-инвалидом, пытаясь поставить ее на ноги. А потом завербовалась на Дальний Восток, подальше от осуждающих и сочувствующих взглядов, и очень редко давала знать о себе. Поговаривали, что и замуж там вышла.
Так прошли годы, и вдруг Надежда получила письмо от акушерки, которая принимала у нее роды. Прочитала — и душа похолодела. Тяжело больной врач призналась, что не может забрать на тот свет тайну, которая не дает возможности совести молчать столько времени.
Выяснилось, что по просьбе Софьиного отца она поменяла девочек, потому врачи констатировали у его девочки болезнь, способную испортить жизнь и ребенку, и родителям. К тому же он знал, что зять подгуливает с Надеждой и является, отцом второй здоровы девочки. За хорошую вознаграждение акушерка поклялась унести тайну в могилу. Обещала, но не смогла …
Дочитав последнюю строчку, Софья почувствовала, пожалуй, то, что и ее родная мама, которая воспитывала чужого ребенка от некогда такого любимого и желанного мужчины: оборвалась вся жизнь, что держалась на волоске, осталась ожесточенная душа, пораженная молнией обмана.
— Соня, мы тебе с папой новую золотую цепочку купили, — услышала в коридоре голос матери, о чем-то весело рассказывала мужу. Девушка недоуменно держала в руках сложенный пополам густо исписанный лист бумаги и не могла определиться: отдать его родителям, или спрятать подальше от глаз горечь правды…
Горечь правды
