— Изобретение в мире красоты! Ты хоть понимаешь, что мы вдвоем Америку открыли? – спросил Артем у Павла.
Павел понимал, хотя не вполне ясно, а так, одними предчувствиями. Но от того, что было перед ними, без преувеличения дух захватывало.
«Колумбы» сидели в небольшой комнате с надписью «Лаборатория» на дверях, однако сама комнатка с ее обшарпанным оборудованием давно морально устарела для этого названия. Но, умным головам не так много нужно. Все необходимое доносилось и доделывалось в процессе работы над изобретением.
Был поздний вечер, дома ждали жены, однако никто не оставлял лабораторию. Это как вытаскивать зрителя из кинотеатра за пять минут до развязки фильма. Все свои знали, что ни один повод для Павла с Артемом не аргумент.
Ребята сообщили — задержатся надолго, и проверяли, обсуждали, выясняли, спорили.
Изобретение в мире красоты
Тогда обоим было около тридцати. Судьба свела их еще в университете, а потом, имея смежный опыт, они начали работать в одном и том же месте. Сдержанность и молчаливость Павла дополнялась энергичностью и коммуникабельностью Артема.
Неформальные встречи, которые часто бывают стартом новых проектов, сплотили их еще сильнее. Сначала подруги, а впоследствии жены обоих также раззнакомились и вели общение отдельной женской ветвью. Лучшего и искать не стоит.
Вот только очень часто на открытие нужно лет тридцать. Ребятам это удалось за семь. Семь совместно пережитых лет напряженного труда, разочарований и ошибок.
— Как открыли Америку, так и закрыли – подытожил краткое воспоминание о том вечере Артем и встал, чтобы посмотреть, что за окном. Одна из стен была застеклена, с нее прекрасно просматривался город с пятнадцатого этажа.
Через месяц Артему исполнится сорок пять, через три – он помнит – и Павлу. Респектабельности позавидовал бы не один ровесник: на всех фронтах успели взобраться на вершину. Счастье из счастий.
Просторный кабинет Артема и тот скромный шик во всем – от кожаных деталей к текстилю – красноречиво свидетельствовал: наш ученый руководитель высшего уровня.
Но беспокойство не способствовало счастью. В таком же кабинете рядом его друг и коллега Павел так же стоял над своим окном пятнадцатого этажа в надежде успокоиться и собраться с мыслями.
Совсем недавно между ними состоялся совершенно другой диалог, вовсе не такой, как тот, что был про Америку.
Проект, который вывел их на такую высокую волну, вспомнился, потому, что собственно тогда, в тот вечер, они с Павлом наконец-то довели его до ума. Тогда придумали то, что за короткое время целый мир назвал «революцией красоты».
А потом инвестиции потекли широкой рекой, потом все завертелось так быстро, что ребята из ученых превратились в продавцов красоты. Именно это спасло их изобретение в мире красоты от кражи, а их самих несколько отдалило от дальнейшей научной работы.
И именно поэтому каждый из них имел такие роскошные кабинеты, такие миллионные состояния и такое большое разочарование.
— Погрызлись, как мальчишки, честное слово, – в одиночестве осознавал каждый из них, и ни один не делал шаг вперед. Над делом всей их жизни нависли гигантских размеров дождевые облака. Да и город им, кажется, способствовал.
Дядюшка Фрейд одним из первых поздравил бы изобретателей в тот далекий вечер. Он приравнивал анатомию к судьбе.
Ни Павел, ни Артем не изменили строения человеческого тела, однако они изобрели способ менять внешность без хирургического вмешательства. Вообще! Не верите? Почему же? На дворе двадцать первый век, все возможно.
Сначала на эксперимент решился дядя Коля, рабочий при их институте. Ну, как решился? Как именно двое безумных фанатов подводили престарелого ветерана-афганца на это дело, доподлинно неизвестно, однако можно предположить, что радужно разрисовали результат.
— Кто его знает? Как уже будет, так будет, хотя я и так привык — обреченно брякнул дядя Коля.
Он имел огромный грубый рубец через всю щеку. Ребята уверяли, что после эксперимента рабочий станет похож на принца, от его порока и следа не останется. Дядю Колю беспокоила нечеткая параллель с пластической хирургией, воображение упрямо рисовало силиконовые бюсты и конусообразные носы.
Но он с какой-то фатальностью завещал свой живой еще организм этим двум чудаковатым ученым: пусть уже что будет – то будет.
Артем и Павел выбрали день и пригласили дядю Колю в лаборатории. Человек, который не боялся ничего и сам на войне спас немало жизней, панически замирал, когда ему прокалывали палец, пытаясь нацедить несколько капель крови на анализ. Это была его ахиллесова пята. Вот в той лаборатории он был как на войне.
Казалось, комнату заполнили лаборанты со скарификаторами в руках, и все ближе, ближе подступают к бедной жертве эксперимента двух шизанутных ученых. Кто они там: физики или химики, биологи?
Но дядя Коля был такого почтенного возраста, что демонстрировать свои пятки, пусть и ахиллесовы, считал некрасивым. Поэтому он принял выражение лица, с которым обычно идут на гильотину, и доверился Артему с Павлом.
В конце концов, все состоится в знакомых стенах, а не в лесной лачуге какой-то сомнительной знахарки.
Центром всего была неизвестная машина, аппарат, сконструированный Артемом. Именно с ее помощью дядю Колю должны были превратить в принца. Но без биологической обработки после того, как подействует машина, ничего бы не получилось. За эту часть отвечал Павел.
Не будем утомительно ждать, пока над исследуемым проведут все нужные манипуляции. Скажем главное: эксперимент удался!
Дядя Коля избавился от безобразного шрама на щеке, глядя первый раз в зеркало, поглаживал кожу и трижды переспрашивал, не проступит ли шрам снова. Но время шло, а дядя Коля не менялся. Только через два дня мужчина впал в эйфорию, выпил с соседом и даже завел речь о женитьбе.
Прошло время, пока первый успех был упакован всеми разрешениями, пока он прозвучал на весь мир. Это теперь вся та суета напоминает движение атомов с высоты пятнадцатого этажа. А тогда это был калейдоскоп!
И как он радовал обоих, как вдохновлял! Каждое выступление на конференции или на телевидении, каждая статья добавляли жизни смысла так, как будто Павел с Артемом изобрели рецепт бессмертия для самих себя.
Даже в период, испытывая изобретение в мире красоты, эти двое уже знали, что все будет хорошо. Число исследуемых увеличилось, результаты были замечательными, их ждало большое будущее.
Сколько времени прошло с тех пор? И все-таки лучшим для Артема были не признание и слава, а тот длинный вечер в лаборатории.
Он – не ученый, он банальный торгаш, пусть и красотой. Да и что такое красота по меркам общества, на которое он работает. Да, эта технология незаменима при травмах, но теперь все превратилось в бизнес. За определенную сумму тебя превратят в любого.
Пришлось даже принимать законы, чтобы избежать копий и проблем с документами. Люди, которые меняли носы, щеки, рты, создавали клубы для общения, блоги и книги, где поддерживали друг друга в новом образе, делились причинами изменения внешности и связанными с этим жизненными успехами, размышляли над философскими особенностями проблемы.
Сколько на свет вылезло потребностей, которые были важнее « Титаник», кубика Рубика или компьютера. Потому что каждая лягушка хочет стать царевной, а изобретатели выпустили стрелу в это болото.
И так же банально поругаться. Артем был уверен, что его часть изобретения – это все, ибо без той замысловатой машины даже дядя Коля не лишился бы афганского шрама. Павел также не уступал, потому что верил, что без биологической обработки любая машина – лом.
Поэтому именно в эти минуты каждый сделал поворот с дороги, которая была общей и прямой.
Артем уединился на несколько месяцев в собственной лаборатории, которая очень отличалась от той, первой, но позволяла самые смелые эксперименты. Он работал над созданием машины, которая могла бы возвращать все обратно после изменения внешности.
Для чего это было нужно? Иногда какой-то клиент скучал по ямочке на подбородке или горбине на носу, от которой хотел избавиться двадцать лет подряд, но на время вмешательства не понимал всей ценности и уникальности того, что ошибочно принял за дефект.
Артема никто не трогал, потому что знали: в процесс вмешиваться нельзя.
Павел делал то же самое.
Не сговариваясь с коллегой и самими биологическими методами. У него также был план убедить общество в принятии себя таким, как есть. Он привлек к этому широкую аудиторию известных людей и разворачивал кампанию по возвращению того же состояния вещей, которое было до их локального открытия Америки.
И все же, каждый из них мысленно возвращался в молодые годы, каждый хотел доказать: я справлюсь без тебя. Дух партнерства выветрился и уступил место духу соперничества.
Они почти одновременно сообщили о своих новых изобретениях, хотя и сделали это в разных городах. Новая лихорадка накрыла мир: начался такой же бум, но обратный.
Люди в экранах, мониторах, в журналах и газетах развернули широчайшую из всех до сих пор виденных дискуссию. Имеют ли они право вмешиваться в тело ради прихоти, тем самым они не вмешиваются ли в судьбу, в карму?
Тему подхватили моралисты и религиозные организации. Общество разделилось на два лагеря: тех, что считали коррекцию научным прорывом, а своим оппонентам советовали тщательнее обдумывать решение заранее, и тех, что призывали вернуть все, как было, а само изобретение в мире красоты объявить вне закона.
В мире поднялся такой крик, что политики не могли не отреагировать. Они объявили о мировом совещании по проблеме на одном из чудесных островов. Туда прибыли самые-самые-самые из самых умных, самых влиятельных, самых известных. Знатоки своего дела должны прийти к одному выводу: разрешить или запретить.
Пока это продолжалось, Павел и Артем смахивали на футбольных фанатов с той только разницей, что не сидели где-то в отеле на том острове, не ждали последние новости, а принимали информацию от своих агентов, отправленных в эпицентр события.
Ученые, возможно, и доказали друг другу свой уровень, свою уникальность, но встречаться не решался ни один. Сухой официальный разговор после стольких лет дружбы была вынужденным максимумом.
Наконец вердикт был таким: запретить, кроме случаев исключительной медицинской потребности. За этой потребностью тянулся такой шлейф разрешительных документов и финансов, что фактически это означало «довольствуйтесь тем, что имеете».
Бизнес продавцов красоты скатился с пятнадцатого этажа на землю. Изменилось все, но, казалось, что Артем и Павел даже тихо радуются такому финалу, потому что стали узниками своего изобретения в мире красоты.
В конце концов, до конца дней и еще на два-три поколения им хватало средств просуществовать в элитном месте без каких-либо ограничений.
Каждый из них часами просиживал в лаборатории своего имения, или читал, или уходил с семьей в путешествие, иногда давал интервью – заняться было чем.
Однако донимало такое ощущение, какое бывает у лыжника, который в последний раз с ветерком съехал с высоченного трамплина.
Они превратились даже не врагов, нет, им не хотелось враждовать. Они изменили весь мир, и не смогли преодолеть что-то очень маленькое и деликатное внутри себя самих. То разочарование, как будто неизученный вид вируса, разрослось до пределов Вселенной.
Они думали и читали, они чувствовали, что так этого оставить нельзя, но ничего не делали. Это продолжалось долго.
Артем зазвонил первым. Смешно было отмалчиваться.
— Признаю: без твоего участия ничего бы не получилось.
— Это без твоего ничего бы не было.
— Мы с тобой умудрились все потерять.
— Видимо, не все, раз ты позвонил мне, Колумб.
Через два дня они, наконец, встретились. Правда, на похоронах дяди Коли, который после эксперимента успел прославиться, жениться, развестись и умереть.
Изобретение в мире красоты — история из жизни.
