Кошмарный сон следователя ГП. Следователь Николай Бутов (по прозвищу Грозный) этот шкаф нашел в мастерской старого еврея. Безусловно, это был настоящее произведение искусства.
И хотя Бутов в искусстве не особо понимал, точнее вообще не имел никакого эстетического вкуса, или умения отличить шедевр от подделки, но все равно шкаф привлек внимание Грозного своим важным видом, ведь был сделан, как шептал еврей, из красного дерева, имел изогнутые ножки, и был украшен причудливой резьбой, а на его дверях были изображены розы.
Поэтому Бутов крепкими лапами волка ухватился за эту безумную идею – принести шкаф домой и поставить в любом месте, неважно – лишь бы в квартире. Его серой и небольшой квартире.
Вопрос о том, нужен шкаф самому еврею сразу исчез в обсуждении Грозного с самим собой. И действительно, зачем человеку, которому и так немного осталось жить, всякий хлам?
А вот Грозному он был нужен, просто необходим. Этот чудо-шкаф из красного дерева, с резными ножками. В нем Грозный сможет вешать свою кожаную куртку и фуражку, даже наган можно положить в ящик, находившийся в верхнем правом углу шкафа.
Ящик, который запирался ключом. Вот правда ключа у еврея Грозный не нашел. Зато нашел много интересного…
Вещь стоящая, чего тут говорить. Такому добру пропадать! А еврею о другом надо думать, не о шкафе, это точно!
* * *
Николай Бутов по прозвищу Грозный пришел домой поздно вечером. Ввалился в квартиру, тихо поздоровался с женой, сбросил тяжелые сапоги, заляпанные грязью, в прихожей.
Кожаную куртку бросил в углу, ведь шкаф еще не был приведен в порядок. Потому что сегодня было много работы у него, у следователя киевского ГП.
Грозный вспомнил разговор с тем человеком, на которого он потратил целых 3 часа из своей жизни, а мог шкафом заняться! Следователь вспомнил этого насупленного смуглого юношу с голубыми, как синее небо глазами, в черной рубашке и брюках, собранных в поясе веревкой.
Разговор проходил на территории Лукьяновки, в следственном корпусе, месте весьма запущенном, с облупленными стенами, грязью. В самом следственном помещении была большая камера, разделенная невысокими стенами на меньшие клетки.
В такой клетке и говорили Грозный и Петр Панин.
– Ну, что Петр Панин, что ты знаешь о вашей организации? Все рассказывай, как было.
– Какую организацию вы имеете ввиду? – Недоумевал Петр.
– Если ты сволочь, будешь еще врать, я тебя уничтожу, раздавлю! Друзья твои с кружка вашего, все рассказали, особенно Иванов.
– Я не знаю никакого Иванова.
Слушая Панина, Бутов чувствовал как в нем начинает просыпаться дикая сила, этот юноша начинал его раздражать. Вызывал у него вспышки ярости. А Грозному очень не нравилось, когда так ломают комедию.
Знает – не знает… Разве это имеет значение. Вину свою надо признавать, потому что государство же не ошибается! И он – Грозный, только машинист на этом поезде, за которым тянутся вагоны с людьми, которые предали Родину.
И этот Панин такой же предатель, потому что отрицает свою вину, а все же задолжали перед страной, и перед ним, следователем.
Ха! Но его же, Грозного, дело простое, а там пусть разбирается «особое совещание», а он, следователь ГП, пойдет домой, к шкафу…
– Вот эта книжка вам знакома? – Грозный вытащил из стола небольшой блокнот.
– Да.
– Ваши стихи в ней?
– Мои.
– О чем они?
– Вы же читали.
– Я тебя спрашиваю.
– О Родине.
– То есть свою вину признаете?
– Какую вину?
Листая блокнот, Грозный думал о том, что вот оно как, кто-то пишет драные стишки, кто их читает, и кто будет отвечать за эту мазню.
– Панин, откуда у вас такие идеи? Кто ваш вдохновитель?
Панин выглядел удивленным и растерянным. Ничего, еще немного и правда заговорит!
Разговор был однообразный и неинтересный, 3 часа Бутов пытался выжать из Панина признание, спрашивая о его связи с К., П., С., Л. и другими.
Наконец, устав следователь не выдержал, позвал конвоира, а потом еще долго сидел в следственном помещении, играя наганом и напевая какую-то мелодию. Он думал о шкафе.
Кошмарный сон следователя ГП
Тяжелый день забрал все силы у Грозного. После ужина, бросив жене два-три слова, он двинулся в спальню, отдыхать. А ночью он проснулся от какого-то грохота и криков.
– Что это? – Сквозь сон сказала жена.
– Разберусь.
Стучали в прихожей. Протирая глаза, Бутов, открыл дверь. Сердце его сразу заколотилось, а сон сняло как рукой. Перед ним стояло трое мужчин в темной одежде. Они были похожи друг на друга, как братья. Грозному стало страшно.
– Следователь киевского ГП Николай Бутов? – Спросил один из них.
– Да … – вырвалось у него прежде чем он смог что-то понять. – А что …
– Отойди!
Трое вошли в квартиру. Он увидел, что они таки различаются.
– Направо! Стой! – Начал предоставлять приказы седовласый, но довольно молодой человек.
– Я следователь.
– Заткни пасть. Тяжелая рука седовласого быстро умерила словесное сопротивление Грозного. Он начал что-то бормотать в ответ. Из спальни вышла испуганная жена.
– Гражданка, в сторону!
– Ну, что, Бутов! Где ваш шкаф?
– В спальне. – Выдавил из себя Бутов, и снова начал: – Я следователь…
– Слушай ты! Грозный! – Приблизился к следователю незнакомец, среднего роста, коренастый. – Ты что, не понял кто к тебе пришел, ты слышал об особой тройке коллеги?
– Тройке? Как это, конечно же, да я, работа… я всего лишь машинист… предательство… понимаете… враги народа…
– Шкаф там, – вышел из спальни третий из незваных гостей.
– Пошли, Грозный. К шкафу…
– Шкаф, с красного дерева, у стены, – комментировал седовласый. Второй тщательно записывал сказанное в тетради.
– В углу, – уточнял незнакомец.
– Расстояние?
– Ну, десять сантиметров.
– Ясно, – кивнул крепкий, – так, Бутов, вы знаете, что у нас в стране шкаф не разрешается ставить ближе двадцать сантиметров к стене?
– Я же … я не знал! У меня не было такой информации!
– Это вас не освобождает от ответственности. Шкаф вы нашли где, у кого, при каких обстоятельствах?
– В мастерской старого еврея, – с готовностью отвечал Бутов.
– Расстояние?
– Пятнадцать… нет… тридцать сантиметров пятьдесят!
– Врёт, гад!
– Мы были там. Это были пять сантиметров.
– Я все расскажу, я сам машинист.
– А это значит статья 54, пункты 1 – измена Родине, 3 пособничество, 4 помощь международной буржуазии, наконец, 12 – знал и молчал!
Перед глазами у Грозного мгновенно пролетели картинки из его будущей судьбы. Сначала это будет короткое путешествие к аристократическому помещению на Екатерининской улице, неподалеку от Лавры, там, где когда-то была киевская ЧК, в котором жила интернациональная гвардия в составе латышей, китайцев, поляков, русских немцев и евреев.
В помещение, где теперь ГП. А дальше решение «особого совещания», «Господи, помоги убежать», а дальше Казахстан, или еще хуже. И в том поезде, как дракон на стальных лапах, с огненным брюхом, с железной пастью. С людьми… за решеткой… и все они там по какой-то причине… а он за шкаф… Но он не знал!
– Товарищи! – Завопил Бутов в отчаянии.
– Что это? – удивился седовласый.
– В шкафу ящик, закрытый…
– Бутов, – строго сказал коренастый.
– Вы от нас что-то прячете, в своем ящике, вы что не знаете… нельзя же закрывать…
– Товарищи!
Вдруг все закончилось. Следователь киевского ГП Николай Бутов лежал брюхом вверх в постели. Ужасный кошмарный сон следователя ГП ему приснился. Жутко. Он медленно поднялся, пошел в темноте на кухню, жадно выпил воды.
Ушел в спальню. Долго слушал дыхание жены Нади. Долго не мог найти себе места в комнате. Когда утром жена Грозного проснулась, она некоторое время не могла его найти. Наконец, совсем неожиданно для себя заглянула в шкаф. Николай Бутов крепко в нем спал, укрывшись одеялом…
Кошмарный сон следователя ГП
