Кто главный в семье — история из жизни. В школе мой Пашка подружился с мальчиком из состоятельной семьи. Отец Марата был выходцем с востока и владел сетью овощных магазинов, мне не нравилась эта дружба, но как я ни старалась, не смогла ее разбить.
Как я готовилась к первому сентября! Мой драгоценный сыночек, мой любимчик Пашка идет в школу! Давно куплен удобный ранец, яркий пенал со смешными гюкемончиками, тетрадки и многое другое… Будто вчера это было, а ведь прошло уже двадцать лет. Теперь мой сын взрослый, и в канун его свадьбы я вспоминаю, как первого сентября мы познакомились с людьми, изменившими нашу жизнь…
Кто главный в семье — история из жизни
…Проснулась в тот день рано, переживала не меньше сыночка. Размеренно тикал будильник.
— Мам, а вставать не пора? — мой первоклашка подхватился в шесть утра — как все первоклашки на свете, он ужасно боялся опоздать в школу в первый, самый важный, день.
На школьном дворе было шумно и многолюдно. Красивая молодая учительница, которую я уже видела на предварительном родительском собрании класса, держала табличку с надписью «1 «Б» и, улыбаясь, смотрела, как со всех сторон к ней слетается детвора с огромными букетами цветов.
— Ребята, оставайтесь возле меня, не расходитесь, не вертитесь, — повторяла она, стараясь сдержать маленьких непосед. — Мамы, а вы давайте в задний ряд. Все в задний ряд!
Нас, родителей, оттесняли и оттесняли. В конце концов, я оказалась рядом с высокой блондинкой. Она пыталась пристроиться так, чтоб захватить в прицел видеокамеры чинно шагающих под музыку на свою первую школьную линейку ребятишек. Женщине это не удавалось, обзор загораживала голова стриженого мужика в солнцезащитных очках, сдвинутых на макушку.
— Да что ж такое, он мне все время мешает, — не выдержала блондинка. — Мужчина…
— Я тоже снимаю, — огрызнулся тот.
— Становитесь на мое место, девушка, — предложила я. — У меня камеры нет, «мыльницей» моей издали не снимешь, потом ближе подойду и сфотографирую своего возле крыльца.
—Ага, хорошо, спасибо, — не отрываясь от глазка камеры, пробормотала дама, теперь ей было видно лучше. Нашим мальчикам (моему и ее) не хватило девчонок для пары, и они шли вдвоем, взявшись за руки. Мой рыжий Пашка и смугленький чернявый Марат. Это мы потом с его мамой разобрались, что наши дети идут вместе, уже, когда познакомились. А еще узнали, что их за одну парту посадили.
— Лиля, — первой протянула мне руку блондинка. «Красивая», — отметила я про себя.
— Очень приятно, Галя.
Позже мы с ней подружились. И мальчишки наши тоже.
— Ну как вам первый школьный день? — спросила Лиля, когда мы, взяв у детей ранцы, пошли по улице следом за ними.
Те шалили вовсю, устав с непривычки долго сидеть за партой.
—Да ничего. Хлопотно. Пока они втянутся… А потом на продленку отдам. Целый день в школе будет.
— Мне проще, забирать могу, я не работаю, — сказала Лиля.
Я исподтишка посмотрела на нее. Ухоженная! Наверное, муж содержит, чего ж ей работать… И забирать может, конечно… Так все и оказалось. Новая знакомая вдруг разговорилась. Я удивилась ее откровенности.
Сама она оказалась местной, а замуж вышла за парня из Узбекистана. Ее Алишер торговал на рынке фруктами. Здесь его все называли Аликом. У восточных мужчин не принято, чтобы жена работала. Лиля, едва успев освоить в техникуме специальность «Бухгалтерский учет», оказалась замужней дамой и вскоре родила сына. Трудиться ей больше не пришлось, супруг велел заниматься ребенком. Она и занималась. Водила его в художественную школу, в бассейн, к репетитору по английскому.
Лиля выделялась среди остальных мам. Издерганные работой, ежедневной беготней по магазинам (где бы что раздобыть подешевле, ведь время было — середина девяностых), домашними делами, мы не имели времени заниматься собой, посещать парикмахерские и ходить к модисткам. Вот и вздыхали, глядя на нее. Тайком завидовали.
Я, чуть ли не единственная из всех, продолжала с ней общаться, поскольку дети наши дружили. Конечно, Лиля замечала косые взгляды женщин и прекрасно понимала, чем они вызваны. Как-то она тяжело вздохнула, выходя со школьного двора:
—Девочки зря завидуют мне. Я словно в золотой клетке живу…
— Почему? — по-дурацки спросила я (видимо, от неожиданности — не была готова к такой откровенности).
— Ну. Вот ты — сама себе хозяйка. Тяжело сейчас живется, но сама зарабатываешь, сама тратишь, как считаешь нужным. А меня муж во всем контролирует, за все расходы отчета требует, до последней копеечки. Веришь, не могу булочки себе в ларьке купить или лишней пары колгот. Одевает как куклу, драгоценности дарит, но… На работу идти не позволяет. А у меня же специальность есть, бухгалтерская. Я успела немного поработать, и мне понравилось. А Алишер… Ни в какую! «Твое дело — мой дом и мой сын!» — твердит он. Вот так… Все ему принадлежит, а меня и за человека не считает. Раз он деньги зарабатывает, а я — нет, то и права голоса не имею. Его на востоке воспитывали, а там кто главный в семье — мужчина, женщина — ничто, тень мужа.
— Так у тебя же здесь родители. Почему бы тебе к ним не уйти, хоть на время, — попыталась я дать совет.
— Что ты! — отмахнулась Лиля. — Враз домой притащит, еще и под замок посадит!
— Домострой какой-то, честное слово! У меня муж — тоже не подарок, нормально зарабатывать не заставишь. Но чтобы так… Да я бы давно ушла от такого, как твой.
— Не могу я уйти. Он развода мне не даст, а переведет бизнес к себе на родину и увезет нас, — стала объяснять Лиля. — Там вообще рабыней его стану, из дома не выйду. Тут хоть по городу хожу, с мамой и подругами вижусь.
— Ну и ситуация! — я просто не знала, что ей сказать.
Вот попала девчонка! Из привольного детства—словно к султану какому-то… Ужас!
Лиля рассказывала, что у ее мужа еще кто-то есть, кроме нее. У восточных мужчин это не считается изменой. Хотя и жену он любит, конечно. По-своему.
—Ты цени дом, семью, — тяжело вздыхая, говорила мне Лиля. — Хоть и нелегко живется, но это твоя жизнь. А я живу чужой.
Я часто потом вспоминала ее слова… Марат тоже прослыл в классе белой вороной. Но он — совсем в другом смысле. К нему тянулись, мальчик был необычный. Отец внушал ему, кто главный в семье и жизни — мужчина! Мужчина — всегда и везде главный и все в мире устроено так, как надо сильному полу. С девочками Марат был вежлив, но не более того — равными себе он их не считал. Попал под его влияние и мой Пашка.
— Мама, не волнуйся, сам разберусь. А ты не лезь лучше,— заявил мне однажды девятилетний сын. Говорили мы, помнится, о том, что к нему придирается истеричка учительница — занижает оценки.
— Это почему же не встревать, а?! Я тебе не посторонняя! — возмутилась тогда. — С каких пор ты таким самостоятельным стал?!
— Ну, я же мужчина, должен все сам решать! Не хочу быть маменькиным сынком, — заявил мой школьник.
— Кто тебе такое сказал? — спросила.
— Марат!— последовал короткий ответ, а я еле сдержалась, чтобы не накричать на сына.
Да и что кричать? С Маратом-то все ясно. Парня воспитывали в восточных традициях, и отец у него — домостроевец! А Пашка очень дорожил хорошим отношением Марата.
— Женщины — что они понимают! — говорил Павлу его школьный друг. — А мы — мужчины! Должны быть умнее и сильнее, не должны им поддаваться, — со знанием дела убеждал он Пашу.
Я случайно услышала их разговор (они сидели на лавочке у нас во дворе, а я как раз подходила к подъезду). Услышала и обомлела.
— Это что за рассуждения такие! Вы еще маленькие и должны слушаться своих мам и учительниц, — отреагировала резко.
— Мама! Тетя Галя! — вразнобой закричали ребята, обнаружив мое присутствие. — Подслушиваете нас, что ли?! — возмутились они. — Это некрасиво.
— А вы не орите на весь двор, никто и не услышит, — сказала я. И, глядя на приятеля сына, спросила: — Это кто ж тебе сказал, что мужчины умнее женщин?
— Папа сказал, кто главный в семье и жизни и кто умнее! А он знает, что говорит.
Мальчишка смотрел на меня пренебрежительно, во взгляде сквозило: «Что ты, глупая тетка, понимаешь!»
— Иди домой, Марат, и Паше тоже пора, — велела я.
Сын вздохнул, переглянулся с товарищем, мол, что поделаешь, и поплелся за мной.
— Скажи, сынок, ты считаешь меня глупой? — напрямик спросила я у Пашки, когда мы зашли в квартиру.
— Не… — смущенно пробормотал он.
— Я не глупее нашего папы? — не отставала я.
— Конечно, нет,— окончательно смутился сын и хотел юркнуть в ванную.
Но я не отпустила его, решив довести дело до конца. — Тогда зачем ты ведешь такие разговоры?— спросила строго. — И Нину Семеновну, вашу классную, насколько я знаю, вы тоже уважаете. Значит, не считаете дурой…
Пашка потупился.
— Так вот! Свою голову иметь надо, а не повторять все бездумно за Маратом, — резюмировала я.
Сын ко мне вроде бы прислушался, но… все равно продолжал заглядывать Марату в рот. Все девчонки во дворе и в классе, по мнению неразлучных друзей, были дурочками. С учительницами спорить еще можно, подыгрывая им, а с этими мелкими…
Конечно, Паша знал, что я далеко не глупая курица, несмотря на то, что женщина, как считал его дружок, — существо второго сорта. У нас в семье основным добытчиком была именно я. И прекрасно знала о том, что дом держится на мне. Иначе нам не на что было бы жить.
Окончив после школы техникум, в восемнадцать лет устроилась в книжный магазин. Работа нравилась, но вскоре начались такие встряски! Перестройка, передел мира… Облкниготорги тихо загнулись, в бывших книжных магазинах открылись супермаркеты. Наши бухгалтерши из торга тогда не растерялись—выкупили два магазинчика, в одном из которых я занимала должность товароведа.
Таким образом, мы плавно перешли из эры государственной торговли в эпоху непонятного капитализма. Привозили книги с оптовых рынков, покупали напрямую у издательств, принимали у людей на комиссию домашние библиотеки. Кое-что удавалось выгодно продать.
Мы привлекали коллекционеров, устраивали выставки и встречи библиофилов. Не скажу, что шиковали, но крутились, как могли, и зарабатывали неплохо. Мотаться по командировкам тоже приходилось, и когда я уезжала в другой город, сын оставался с отцом.
Может, недостаточно времени уделяла Паше? Муж мой, Иван, в свое время работал слесарем на железной дороге, потом в трамвайном парке. Какое-то время он был водителем маршрутки, механиком… Почему столько всего перепробовал? Просто характер имел склочный, вот и не уживался нигде. Ему всегда казалось, что его, такого прекрасного работника, не ценят, косо смотрят.
Иван постоянно жаловался на жизнь, потом стал в рюмку заглядывать, дальше — больше… Ясное дело, его пример не нравился сыну. То ж дело — отец Марата Алишер, начинавший зеленщиком на рынке, а теперь ставший крупным предпринимателем. Алик владел оптовой сетью по торговле овощами и фруктами. Выстроил большой дом, нанял домработницу.
— Вот у Марата папа — молодец. Я тоже бизнесменом буду, — говорил мой сын в двенадцать лет.
— А Марат кем будет?
— Тоже будет бизнесом заниматься. Это мужское дело!
Я попробовала убедить Пашу, что Марат не всегда прав. Вот даже пример нашей семьи… Нельзя говорить, что мама хуже папы!
— Да ты не хуже, мама! — говорил сын. — Просто папа… ну он неправильно живет.
Однажды Паша затеял разговор с Иваном. Тот ходил тогда хмурый, в очередной раз искал работу.
— Пап, ты почему не хочешь нормально зарабатывать? — спросил сын. — Вон как отец Марата.
— Ты меня еще учить будешь? — взвился муж. — Тебе сколько, пятнадцать? А я свою первую зарплату в шестнадцать лет принес, учеником слесаря был. И нам с матерью тебя еще тянуть и тянуть! Школа, потом пять лет института…
На том «мужские разговоры» отца с сыном и прекратились. Конечно, Марат и его папаша были для Паши намного большим авторитетом чем мы с Иваном.
Мальчики значительную часть времени проводили вместе. У них появилась компания, в которой были разбитные накрашенные девицы. И это в пятнадцать-то лет! Марат записался на гитару. Паша тоже. Тот сказал, что круто ходить в спортзал качать железо, и наш оболтус туг как тут. А занятия в тренажерном зале, известное дело, — удовольствие не дешевое. И тогда я вдруг поняла: «Так вот что может их разделить… Деньги! Разный достаток в семьях. Надо этим воспользоваться!» Признаюсь, была бы довольна, если бы мой сын раздружился с Маратом.
…Пашка подрастал. В старших классах стал выше меня на две головы. Конечно, как все подростки, был максималистом. Я переживала, что мой сын будет комплексовать из-за нашей скромной квартиры. Ведь его дружок, живущий в роскошном доме и приезжающий в школу на машине с шофером, конечно, приходил к нам в гости.
Но одно дело, когда мальчишки были еще маленькими, интересовались компьютерными стрелялками и дартсом — это есть в любом доме, где растут дети. И другое, когда на уме уже девочки и дискотеки, а уровень доходов в семьях мальчиков очень разнится. Однако Марат никогда и словом не обмолвился на этот счет. И Паша молчал. А мне было неспокойно.
Крутые богатенькие друзья — для простого парня всегда большой соблазн и нелегкое испытание. Чтобы не отставать от них, раздобыть денег на расходы, не показаться бедным, подросток может пойти на нехорошие дела. Конечно, сын у меня порядочный, но чужое влияние…
Я поделилась своими опасениями с пожилой классной руководительницей Ниной Семеновной.
— Вам не стоит переживать. Марат не оказывает плохого влияния на вашего Пашу. Он мальчик целеустремленный, учится хорошо, и ваш тянется за ним. А материальное положение… Оно у всех разное. И все-таки дети, слава богу, не делятся так явно на бедных и богатых. Знаете, в других классах расслоение как-то больше заметно. А у нас ребята — молодцы.
— Вы сумели создать из них коллектив. Спасибо вам огромное! — польстила я учительнице.
И польстила не без основания — классная у ребят училка! Когда наши дети переходили в пятый класс, родители по моей инициативе собирали подписи, чтобы именно она взяла наших «бэшек». Я сама когда-то училась в этой же школе и уважала Нину Семеновну еще с тех времен. В меру строгая, она держала учеников в узде, при этом, не сильно ограничивая их самостоятельность. И такое воспитание шло ребятам на пользу.
— А вы знаете, оба мальчика дружат с Маринкой. Правда, мне кажется, что ей больше нравится Марат, — сказала учительница. Я этого не знала — ведь не будет же мама то и дело наведываться в школу к сыну-десятикласснику, а сам Пашка не рассказывал. Но услышав новость от классной руководительницы, опять подумала о том, чтобы рассорить ребят: «Если между ними встанет девочка, они могут разбежаться в разные стороны». Очень уж прислушивался к Марату мой сын.
Со временем парень примет эстафету у отца, станет бизнесменом, будет говорить всем, кто главный в семье и в жизни… А Паша? Открыть для него свое дело мы не сможем, а жениться с домостроевскими взглядами Пашке, потом будет трудно. Что ждет моего парня? Вряд ли папаша Марата пристроит и моего ребенка в свою фирму.
Я вызвала сына на разговор. Попробовала объяснить, что во взрослой жизни их с Маратом дорожки разойдутся. Тот наверняка поедет учиться заграницу или в Москву, куда-нибудь на престижный платный факультет. И жить будет не в студенческой общаге, а в отдельной специально снятой для него квартире.
— Ты пойми, его отец все это ему организует и оплатит, а мы тебе — нет. Можешь рассчитывать только на бюджет и на стипендию. Причем где-то поблизости, а хоть даже и у нас в городе — столицу мы с отцом точно не потянем. Вот и выходит, что тебе необходим хороший аттестат. Возьмись за ум, занимайся, хватит мотаться по компаниям с Маратом. Он и так поступит, а вот ты…
— Мама, успокойся! Я уже взрослый, сам разберусь, — отрезал шестнадцатилетний сын.
На выпускном вечере девочки не смогли сдержать слез. Класс у них был дружный, не хотелось расставаться. Плакала влюбленная в Марата Маринка. Она шла учиться в медучилище. Ее мать, медсестра, убедила дочку, что в хирургии — хорошая зарплата и льготный стаж. А сам Марат действительно уезжал за границу. В Англию — изучать строительство и архитектуру. Рисовать и чертить он любил с детства.
Мой сын очень переживал разлуку с другом, ведь они десять лет были вместе, виделись каждый день. Но оставалась возможность общаться через Интернет, можно было поговорить по скайпу.
Паша выучился на инженера. Одновременно окончил автошколу, сдал на три водительские категории и подался на Север, на заработки. Английский он хорошо знал (занимался в детстве вместе с Маратом). Потому вскоре из рядового водилы выросло заместителя директора фирмы, занимающейся международными транспортными перевозками. Он не забывал нас, часто звонил.
— Мама, — кричал сын по телефону, — как только заработаю, сразу вас с отцом сюда заберу.
—Да не надо, нам и здесь хорошо, — отвечала я, улыбаясь. — Мы расширяться собираемся…
И, правда, к нашей небольшой сети из двух книжных магазинов прибавился третий. Заведующей там стала моя коллега и подруга Татьяна. Когда она набирала персонал, я попыталась пристроить к ней завхозом своего супруга. Таня знала мою ситуацию (как трудно мы живем, к тому же все скудные сбережения потратили на образование сына), но все же отказала.
— Извини, Галь, если бы была хозяйкой, взяла бы. Но я человек подневольный, сама только устроилась. А директорша фирмы видела трудовую твоего Ивана, и она ей не понравилась… Обратиться к начальнице напрямую я не рискнула — сама висела на волоске. И зарплата моя тоже уменьшилась: товароведом в наш магазин та поставила свою дочку, меня же перевела простым продавцом. А теток под полтинник не очень-то терпят в качестве продавцов. На пятки наступали молодые и рьяные. Очень долго я не разговаривала с Таней — обиделась. Но потом все же помирилась.
Нам с Иваном жилось все труднее. Он спивался, и я не могла остановить это, как ни пыталась. Сыну ничего не рассказывала. Муж подряжался на разовые работы — что-то выкопать в огороде, починить в доме или во дворе, обложить плиткой… Но того, что он приносил, было мало, ничтожно мало. Да и заработков таких становилось все меньше — кто же станет нанимать на работу пьяницу, если очередь из трезвых стоит. А жизнь дорожала… Иван опустился, перестал даже бриться, целыми днями лежал на диване, отвернувшись к стенке. Я в церковь ходила, свечку ставила, пыталась его лечить — без толку. И тут враз все изменилось…
…Как-то я шла по улице, задумавшись о своих проблемах. Мысли были невеселые. Вдруг из тормознувшей рядом иномарки выскочил высокий смугловатый парень и бросился ко мне.
— Галина Ильинична, здравствуйте! — голос показался мне смутно знакомым.
Молодой человек улыбался. И улыбка такая знакомая, открытая, мальчишеская…
— Марат! — узнала я, наконец, друга и одноклассника своего сына. — Неужели ты?
— Конечно, я!
— Здравствуй! Какими судьбами?
— Работать приехал. У меня фирма своя, открываю филиал.
— Ну, ты молодец! — похвалила парня. — А в какой сфере?
— Строительная контора. Дома строим, ремонтируем, реставрируем… Уже достаточно известная, кстати, — четыре года на столичном рынке.
— Хорошо-о-о… — протянула я, не зная, что дальше сказать.
С Пашей они общаются по Интернету, а мои новости вряд ли заинтересуют парня. «Вот! — сообразила, наконец — про Лилю спрошу! Когда-то мы с ней даже подругами были, хоть она богачка, а я — обычная бедная задерганная баба».
—А мама как?
— Мама в Англии осталась. Замуж там вышла, отец ее бросил.
— Марат заметно погрустнел.— А знаете что? Давайте посидим где-нибудь, поговорим, — предложил парень.
Сидя в кафе, я узнала подробности о том, как Лиля вырвалась от мужа-деспота, когда они уехали в Англию. Женщина она красивая, появился поклонник, поженились… Ну что ж, я была рада за нее. Ведь она так мучилась, будучи замужем за выходцем с Востока. Хоть и было у них в доме все, хоть и зарабатывал ее Алик огромные деньги, а счастья не видела. Видно, Европа пошла ей на пользу.
Мне она всегда повторяла, что следует беречь, пусть маленький и скромный, но все-таки свой собственный мирок, и тогда все будет хорошо. Эта мысль поддерживала меня в трудные минуты. А, может, и правда будет хорошо когда-нибудь?.. Отец Марата тоже остался в Европе и неплохо устроился. А сам Марат не захотел быть торговцем, пошел иным путем.
— А вы знаете, мы общаемся с Пашей. Он молодец, крутым логистом стал. Меня перевозки грузов тоже интересуют. Предлагаю ему вместе работать. А он просто так не хочет. «Вот, — говорит, денег подкоплю и партнером твоим стану».
Надо же! Такого о своих планах мне сын не сообщал. Ну да, это же его мужские дела. Он сам разберется, а матери знать необязательно. В этом весь Паша. И весь Марат…
К нам в гости Марат зашел неожиданно. Мне стало стыдно за свое убогое жилье. Да еще Иван, как назло, пьяный. Хотя он теперь редко трезвым бывает. Но если бы знала, спровадила бы мужа куда-нибудь да стол хороший накрыла. Однако парень и вида не подал, вроде как ничего и не заметил.
— Картошечка жареная у вас, тетя Галя, супер! Выше всяких похвал, в Европе такой не попробуешь. С детства помню!
У меня на душе стало теплее.
Когда Иван отлучился, Марат спросил:
— А дядя Ваня все пьет?
— И не спрашивай, — вздохнула я.
А чего скрывать, и так видно.
— Скажите, а что он умеет делать, ну, кроме того что пить?
— Слесарем неплохим был, механиком. И плитку клал.
— Да? Хорошо, возьму его к себе, мне на стройку люди нужны. Пока разнорабочим, а там придумаем что-нибудь. Трудоустройство официальное. Обещаю — загружу так, что выпивать будет некогда. А он работать хочет?
— Хочет, только найти работу не может. Спасибо тебе, — улыбнулась я.
—Ладно, ерунда,— сказал парень. — Он мужчина, должен зарабатывать.
Так и устроил нашего отца непутевого.
А через какое-то время сын позвонил:
— Мама! Я еду домой. Будем с Маратом партнерами! Только учти — не один приеду! — и сразу отключился.
А я развила бурную деятельность — надо же дом в порядок привести. Тем более не один пожалует. Интересно, какая у него девушка? В юности у сына отношения с девчатами не складывались. Дружили они с другом с одноклассницей Маринкой. Но та была влюблена в Марата, а с Пашкой водилась лишь потому, что тот тенью следовал за ее кумиром. Насколько знаю, Марина еще не замужем. И Марат, кстати, не женат…
Сын действительно прилетел с девушкой. Инна оказалась очень красивой. Я так ждала ее! И, похоже, сразу нашла с ней общий язык. Спокойная, домовитая, она мне понравилась. Инна устроилась работать в их же фирму, в бухгалтерию.
Как-то, когда они все были у нас дома, я заметила, какие взгляды Марат бросает на Пашкину девушку. Почти мою невестку! И из дома вышли все вместе… Еще чего не хватало! В общем, нарисовался треугольник. Друзья начали ссориться.
— Зря я сюда приехал! — не выдержал как-то сын. — Но нет, не уступлю! И так всю жизнь у него за спиной…
— Правильно, сынок! — одобрила я.
Под каким-то предлогом Паша отправил Инну к ее родителям — на время, чтобы Марат отвык. Как заместитель директора фирмы, дал ей отпуск. А я тем временем наведалась к Марине и ее матери. Они обе работали в одной больнице — нашей, районной, и знали о моих мытарствах с лечением мужа.
— Маринка, ты еще любишь Марата? — начала я с места в карьер. — Он в городе, знаешь?
— Слышала, но пока не видела, — потупилась она.
В общем, я откровенно рассказала ей о сложившемся треугольнике. Объяснила, что сама не поняла, понравилась ли Инна Марату по-настоящему или же он просто привык во всем быть первым и чувствовать свое мужское превосходство (женщина друга — все равно женщина, покорное незначительное существо, и, по его восточным понятиям, должна ему принадлежать).
— У нас через две недели встреча выпускников, десятилетие окончания школы. Тут уж я не растеряюсь, не сомневайтесь, — заверила Марина. — Прямо сейчас запишусь к знакомой парикмахерше. Никуда этот восточный шейх не денется!
Когда Марат увидел преображенную, красивую и яркую, Марину (совсем не ту серую мышку, которая в школе заглядывала ему в рот), то, конечно, увлекся. Тем более она хорошо знала, чего хотела.
…Мы отпраздновали сразу две свадьбы. И Лиля прилетела из Англии. Марина, и Инна кое-чего добились на профессиональном поприще, так что мужской эгоизм наших мальчиков несколько поубавился, а вопроса кто главный в семье они уже не затрагивали — против фактов не попрешь.
Фирма Марата и Паши процветает. Они помогли нам с Татьяной выкупить магазин. Мы теперь сами себе хозяйки, не зависим от капризов бывшей директорши.
Знаете, даже жалею, что недолюбливала в детстве друга Паши. Хорошим человеком вырос.
Кто главный в семье — история из жизни
