Эссе о смерти или, как в поговорке, перед смертью не надышишься. Как ни крути, а человек – существо крайне недоверчивое.
Во младые годы он сомневается, что на свете имеется такая вещь, как здоровье, после сорока и знать не желает, что неминуемо наступит старость, а в преклонные лета пренебрегает тем фактом, что Старуха с косой способна заявиться в любой миг – даже сегодня к обеду.
Он, разумеется, в курсе, что такое случается, где-то об этом читал. Увы, не верит, хоть и знает. Верил бы – жил бы по-другому.
- «Ну, хорошо, – размышляет двадцатипятилетний скептичный человек. – С самочувствием как-нибудь столкуюсь. Поставлю пару-тройку капельниц, нужна будет операция – лягу, не решаемых вопросов не существует».
- «Что ж, ладушки, – думает человек зрелый, но не менее недоверчивый. – В старости, естественно, радостей почти не останется, но и катастрофой осень жизни не назовешь. Вот поднакоплю деньжат, поезжу по миру, на других посмотрю, себя покажу. В общем, имеется реальная возможность помереть молодым».
- «Пусть, – раздумывает старый опасливый человек. – Ангел смерти может нагрянуть через два дня, а может лет через пятнадцать-двадцать, поэтому подобные мысли лучшее вообще выбросить из головы…»
Патологически осмотрительный человек убежден, что наступающая старость – не более чем возраст, сопровождающийся потерей интереса с материка противоположного пола и недостатком здоровья. Однако…
Старость является чем-то более отталкивающим. Настоящая дряхлость – это процедура по отсечению связей. «Фишка» в том, что в данном случае не вы их отсекаете, а они вас.
О смерти в нашей жизни
Сперва ускользают дедушки и бабушки. Затем уходят папы и мамы, дяди и тети, золовки, деверя и другие «пернатые» особи родового гнезда.
Наступает время, и, словно по мановению волшебной палочки, теряются бизнес-партнеры и попутчики, шедшие рядышком по ступеням карьерной лестницы. Они не умерли – нет, но вы до них не докричитесь: эти люди были рядом с вами лишь оттого, что вы были тем, кем были.
Потом подходит очередь закадычных приятелей, давних друзей, сестер, братьев, мужей, жен и, не приведи Господь, – детей.
Вы то и дело ходите на погост и думаете о смерти – кого-то похоронить, кого-то помянуть, а чаще просто прогуляться. Как-то незаметно вы перестаете посыпать голову пеплом по поводу очередного усопшего.
Почему? Да потому, что в уместной смерти вы больше не видите трагизма. Вы начинаете жалеть не мертвых, а себя – вполне еще живого. Доминирующим ощущением становится изумление: «Интересно, что я здесь делаю?»
Приходит определенный момент, чем-то напоминающий томагавк, брошенный умелой рукой краснокожего, и вы просто-напросто перестаете понимать эту действительность. Все, кого вы считали своими – уже ушли туда, реальность видоизменилась настолько, что стала чужой.
Некие «новоиспеченные» технологии, какие-то ультрасовременные жизненные принципы, не вызывающие ничего, кроме раздражения. Даже среди эстрадных и киношных звезд не видно ни одной знакомой физиономии.
Это вытесняет вас на обочину жизни, которая и называется старостью. Оставшиеся фрагменты здоровья превращаются в обузу, а долгоденствие становится своего рода проклятием. Внутри лишь одно желание – капитулировать без борьбы.
Хорошо бы очутиться на отточенном лезвии скоротечного инфаркта, но не в мучительных тисках онкологии или хвори Альцгеймера. Коль вам не удалость выхлопотать уютную и комфортабельную смерть, то дом престарелых – не самый плохой вариант. В этом заведении вы, по крайней мере, не будете одинокими.
Истинная дряхлость – это синоним цементирующего одиночества, одна из демоверсий адских мучений. Как бы мы ни артачились, какого бы высокообразованного эгоиста из себя ни строили, мы, так или иначе, останемся дополнением могучего трафика безусловной и тотальной любви.
Когда же вас больше некому заполнять, когда этот поток проносится мимо, тогда-то и приходит всепоглощающая обветшалость, напоминая о смерти. Панацея от подобных страданий, конечно, существует, но добраться до нее тяжело.
Сложность в том, что болезненно недоверчивые люди не верят, что вселенская лавина любви имеет свой источник – неиссякаемый и доступный для всех. Не верят, даже когда знают. Верили бы – жили бы совсем по-другому.
Мы встречаем множество стариков. Одним из них – около двадцати, другим – лет пятьдесят, третьим – за восемьдесят.
Но гораздо чаще (и это не может не радовать) мы сталкиваемся с молодыми людьми. Одним из них – около тридцати, другим – лет сорок с небольшим, третьим – за семьдесят. Они вообще не думают о смерти.
Пусть не у каждого из нас, но все же сыщется такой себе дядя Леша – молодчик семидесяти лет, за месяц совершающий велопробег от Владивостока до Питера. Десятки друзей и знакомых по всей стране, завидное самочувствие, адекватное восприятие реальности, и никакой дряхлости.
Общение с такими дядями Лешами научит нас не страшиться шестидесяти, семидесяти, восьмидесяти… Мы осознаем, что старости, в принципе, не существует – нужно лишь добраться до сути.
А сущность незамысловата: мы с вами должны поддерживать связь с Тем, Кто ненавязчиво стучится в двери нашего сердца.
Думается, на закате жизни мы получаем очередной шанс реставрировать данную связь. Иными словами, заняться главным жизненным вопросом в досудебном режиме. Но разве можно утверждать, что заключительные месяцы, дни и часы находятся именно в преклонном возрасте, а не сейчас и здесь?
Один патологоанатом как-то сказал о смерти:
Человек удивительно беспечен и глуп. Помещение морга – как раз та территория, где с этим фактом не поспоришь. И знаете – стоит прийти к пониманию того, что люди не столько бандиты, сколько глупцы, как жизнь видится не такой мрачной и тяжелой.
Многие из нас уже смирились со своей беспечностью и глупостью. Мы прекрасно понимаем, что невозможно надышаться перед встречей с Ангелом смерти, но, тем не менее, почему-то вдыхаем этот приторный яд нескладной жизни.
Знаем, что есть лучшее, но не верим. Верили бы – жили бы по-иному.
На этом закончим о смерти. Все равно перед смертью не надышишься…
Благослови вас Господь! 
