Первый мужчина — женская история. Я трахаюсь, следовательно, я существую. Это, правда, хотя звучит достаточно смешно. Хотя, почему же? Не смешнее, чем: «Я мыслю, следовательно, я существую». Все зависит от того, как вы чувствуете на самом деле, без притворства.
Для кого-то существовать, значит, есть, для кого-то — спать. Есть субъекты, которые ощущают свое существование только в те моменты, когда пьют пиво, сидят за компьютером или держат в руках деньги.
Предисловие затянулось. Как и та часть моей жизни, длиной лет в девятнадцать, скажем, когда я уже чувствовала то, с чего начала, но еще не трахалась. Значит — не существовала? Совершенно верно.
При том значении секса, какое я ему придавала, я не могла начать кое-как и кое с кем, как поступают многие люди. Я интуитивно понимала, что существует эстетика секса, что начать — и продолжать — нельзя с кем угодно только потому, что он мне улыбнулся, или сводил меня в кино, или списал у меня контрольную.
Для меня и таких как я исключается халтура, возможная в сексе для тех, у кого смысл существования — в ином.
Моим первым должен был стать Первый мужчина – выдающийся представитель моего времени, относящийся к сексу приблизительно так же, как и я.
Надо сказать, что проблема потери невинности в режиме максимального благоприятствования мучила не только меня. Многих в моем окружении мучили те же идеи, хотя со своим уклоном.
Нас в комнате студенческого общежития было пятеро: Света, Катя, Марина, Лена и я. Все жаждали начать как можно скорее. Катя стеснялась своей девственности притом, что в свои семнадцать выглядела как тридцатилетняя матрона. Ей хотелось внести гармонию в свое существование, приблизить внешнее к внутреннему.
Свету жег южный темперамент, томили соки, и она изнывала рядом с недогадливыми ухажерами: ей все больше попадались худосочные и весьма застенчивые юноши.
Лена, на первый взгляд, относилась к физической любви прохладно (что не подтвердилось впоследствии).
А Марина просто хотела быть модной и продвинутой, из чего, опять же, вытекало, что ей нужно лишиться невинности каким-нибудь продвинутым способом.
С внешней стороны наши жизни, помимо прочего, были схожи в том, что мы изнуряли себя жестоким петтингом с нашими поклонниками и ревниво следили за развитием событий: кто же сделает «это» первой.
После каждой ночи, которую одна из нас проводила не в комнате, остальные одолевали ее вопросами, допытываясь, дошло до «этого» или еще нет.
Через нашу комнату проходили табуны претендентов. Это были бывшие одноклассники, поступившие в соседние вузы и таскавшиеся к нам, чтобы петь под гитару, вздыхать и водить свои школьные любови в бар; теперешние однокурсники и всякий народ, который неизбежно проходит через общагу: барды, бывшие на гастролях, ребята, с которыми мы знакомились, если шли в бар без сопровождения.
Костяк все же составляли студенты. Стоит ли искать счастья за тридевять земель, если мы специально поступили в престижный университет, где заведомо будут учиться хорошие, продвинутые парни?
Первой открыла счет Катя. Замечу, что я обратила внимание на такое обстоятельство: уже с первого раза и с первым мужчиной женщина определяется, как и с кем она станет строить свои дальнейшие отношения.
В Катиной схеме на первом плане оказались квартира и лысина. Она не стала размениваться на походы в соседнюю комнату на ночь или на пару часов. Дождавшись лета и отъезда студентов по домам, Катя, совершенно естественно, осталась в комнате в полном одиночестве.
Итак, у нее теперь было подобие собственной квартиры, где она могла устроить подобие семейной жизни. Она начала ее на третий день одиночества, причем сошлась с единственным студентом, который имел лысину (из-за чего его называли Профессором).
В дальнейшем все ее мужчины и ее муж были намного старше ее, и комфорт она ощущала лишь тогда, когда акты пропорционально разбавлялись разговорами об обеде. Чтобы переспать с мужчиной, она должна была увидеть его в шлепанцах и тренировочном костюме, не иначе.
Прошел год. Мы продолжали терпеть нашествие мужиков, культурно-массовые атаки и аскезу увеселений. У Лены был постоянный поклонник, анемичный и воспитанный иностранец. Раз в неделю он водил ее в гости к своему другу, жившему неподалеку в отдельной квартире, уединялся с нею в одной из комнат и принимался гладить и целовать.
Наконец, Лена ему уступила в надеже, что он оценит ее целомудрие (она отказывала в окончательной близости полгода) и немедленно сделает предложение. Этого не произошло. Света сохла. В ней прокисала южная кровь.
Не выдержав долгих разговоров о судьбе современной науки со своими анемичными компьютерщиками, она попыталась завести роман с арабом, но прокололась. Араб вежливо дал понять, что дарит любовь другой девушке — блондинке!!!
Света махнула на него рукой и перестала запирать комнату на ночь. Предчувствия ее не обманули: однажды ночью в комнату в поисках сигарет зашел однокурсник, и ребята слились в любви, после чего благополучно позабыли друг о друге, а Света с новыми силами принялась за учебу (в будущем она станет доктором наук, я уверена, в ней столько энергии!).
В это время начинал входить в моду ритуал Первой ночи. Девушка выбирает мужчину, достойного, выдающегося и говорит ему:
— Я хочу, чтобы моим первым стал ты, чтобы ты был первый мужчина в моей жизни!
Они любят друг друга и расстаются. Лена на этот ритуал, как видим, смотрела сквозь пальцы; Кате было не до модных затей; Свете от ритуала досталось лишь расставание. Марина загорелась. Она мечтала быть элитарной, модной девчонкой и, к тому же, на ее горизонте появился человек, которого она боготворила: аспирант кафедры, но не знала, как ему себя преподнести. Новая мода давала такую возможность.
Марина липла к Саше, весьма циничному холостяку, ходила за ним хвостом и однажды попала в гости к его другу, обстановка в доме которого подхлестнула бедную девушку. Было «до ужаса шикарно». Позже она рассказывала:
— Дом в двух уровнях, камин, еда не разносится, а развозится на специальных столиках, свечи, коктейли.
Напившись коктейлей, друг пошел спать, а Марина встала и торжественно сказала Саше:
— Я хочу, чтобы ты стал моим первым мужчиной! — после чего упала в его протянутые руки и уснула.
Все же поутру они проснулись в одной постели, и она подтвердила свои намерения.
Я знала своих подруг, как облупленных. С сочувствием выслушивала их истории, вытирала слезы, лившиеся рекой, поскольку Катя вскоре бросила своего Профессора, влюбившись в профессора настоящего. Профессор преследовал Катю, разохотившись ее молодым, податливым телом, а профессор-2 убегал от нее, поскольку он был стареющим и равнодушным мужиком.
Англичанин продолжал раз в неделю водить Лену на квартиру и неспешно пользовался ее телом, апатично не замечая ее надежд. Ночь, задуманная Мариной как единственная, стала первой из многих. Саша навещал Марину и великодушно позволял ей всюду бывать с ним, неизменно пользовался ее роскошным юным телом, при этом, не отказывая во внимании другим милым дамам, в те минуты, когда имел к этому душевную склонность.
Марина рыдала на кухне, совершенно забыв первоначальный план насчет Уникальной, неповторимой ночи (что выдавало расплывчатость ее мышления и, конечно, задуманная ею ученая карьера тоже в последствии сорвалась из-за этой расплывчатости, когда идеи рассыпаются под напором эмоций).
А я все еще была девственницей. Между тем мне предстояло избрать научного руководителя, для чего требовалось создать оригинальную, интересную работу. Размышляя о ней, я направилась в студенческий клуб, чтобы выпить чашечку кофе и подумать.
За столиком сидела Лена со своим англичанином, они окликнули меня. Но я села в одиночестве, мне было сейчас не до болтовни. Вскоре за мой столик присел незнакомый молодой человек. Я не буду описывать его внешность, и рассказывать, чем он занимался.
Допустим, он был интернетчиком. Его занятие, внешность и речь были модными. Он был концентрированным выражением эпохи, этот молодой человек. Этим вечером моя комната пустовала. Взяв вина, мы отправились ко мне.
Ну что ж, восемь часов траха с красивым, как бог, юным жеребцом, не менее двадцати поз, все мыслимые разновидности секса. На рассвете он нежно обнял меня и сказал:
— Я без ума от тебя. Не ожидал, что ты мне так понравишься.
Мне тоже понравилось все. И он. И секс. Я улыбнулась в ответ. Наконец, он ушел. Поспав пару часов, я проснулась и села к столу. В моих мозгах произошел какой-то прорыв. Теперь я знала, как писать свою работу для научного руководителя.
Я принялась за работу и грудилась весь день, лишь дважды прервавшись, чтобы перекусить. День клонился к вечеру. Я решила, что могу вознаградить себя отдыхом и направилась все в то же кафе.
Он снова был здесь! На это я не рассчитывала и присела за другой столик, сделав вид, что не заметила его. Бесполезно. Он подошел, подсел ко мне.
— Привет!
— Привет!
— Как поживаешь?
— Хорошо.
— Мы увидимся сегодня?
— К сожалению, нет.
— Как — нет?
— Я занята. У меня работа. – Он не понимал.
— Но ведь вчера… даже сегодня я…
— Что?
— Лишил тебя невинности.
— Да, верно. И что?
— Но… разве…
В его голове что-то не могло с чем-то сойтись.
— Ты отдала мне…
— Да, но сегодня я пишу курсовую. Вчера — потеря невинности, сегодня — курсовая. Чего ты не понимаешь?
Он не понимал того, что я не намерена продолжать отдавать ему свое тело на том простом основании, что однажды сделала это.
— Я тебе не нравлюсь?
— С чего ты взял? Ладно, извини, мне пора.
Я заплатила за кофе и ушла. Нет, это я не поняла, чего он не понял. Такой продвинутый пацан наверняка знал о ритуале Единственной ночи. Я с ним этого даже не обсуждала, к чему? Вообще ненавижу говорить о сексе. Секс — это действие, а не разговор о нем, не правда ли?
Курсовую я написала роскошную. У моего руководителя глаза полезли на лоб от восхищения, и он с радостью взялся вести меня до конца вуза. Мальчика того я больше не видела: в нем было достаточно самолюбия, чтобы не поднимать второй раз один и тот же вопрос. Он был современным, продвинутым, сексуальным, самолюбивым.
Да, мой первый мужчина и его секс был прекрасны, как и инструменты этого секса, это верно. Но второго раза допустить я не могла на том простом основании, что теперь мое возбуждение переместилось в голову и выплеснулось на листы курсовой. Не в ритуале дело, ясно, не так я тупа.
…Илья ничем не выдал своего шока. С ним такого раньше не случалось. Впервые у него, начавшего половую жизнь в 13 лет, была девственница. Впервые женщина после ночи, проведенной с ним, отказалась повторить. И, очевидно, она не притворялась. Он попытался убедить себя в том, что это ничего не значит. Вечером напился и учинил драку в клубе.
В его жизни, вроде бы, ничего не изменилось. Однако через какое-то время он почувствовал, что перемена все-таки произошла. Он посетил доктора и с ужасом узнал, что носит под сердцем ребенка. Эта новость ошеломила его. Он был бесконечно счастлив и в то же время подавлен и напуган: один, с ребенком, без всякой поддержки и участия.
Конечно, родители — состоятельные бизнесмены — поддержат материально. Но ведь дело не только в этом. В нем пробудились не ведомые доселе опасения о том, сможет ли он правильно воспитать сына — Илья был уверен, что родится сын — без матери.
В положенное время Илья разрешился от бремени. У него родился крепкий и здоровый мальчик. Однако как горько было ему, что мать не присутствовала при родах, не прыгала под окнами роддома, не написала на асфальте:
ИЛЬЯ, СПАСИБО ЗА СЫНА!
Он был горд. Хотел, чтобы легкомысленная женщина сама пришла, сама отыскала его, так просто использованного для своих нужд и так же просто выброшенного из жизни.
Шли годы. Но я так и не появилась рядом. Интуитивно я догадывалась о том, что ночь любви принесла плод, но аккуратно давила ростки ответственности. Более того — я продолжала идти по жизни, срывая цветы сексуальных наслаждений.
Я и не думала скрывать это от окружающих и, в конце концов, организовала модный журнал «Плэйгерл», полностью посвященный радостям земных утех, доступных преуспевающим, свободным и красивым женщинам. Журнал, как известно, пользуется колоссальным успехом.
Его разворот неизменно украшает большое фото «юноши месяца» — привлекательного, изогнутого в соблазнительной позе и окруженного всяческими богатыми атрибутами. То этот юноша сидит у компьютера, то — танцует на дискотеке. Но, в любом случае, он призывно смотрит на зрительницу, создавая приятное ощущение их сексуального взаимодействия — легкого, ни к чему не обязывающего, как бокал совместно выпитого шампанского.
И все это получилось потому, что я искренне люблю жизнь и ту радость, которую могут подарить друг другу двое людей — мужчина и женщина. И я уверена, что и Илья тоже радуется за меня и гордится тем, что был моим первым мужчиной.
