Птичка с китайской чашки. Ехала домой — не спала всю ночь. Сон бежал, как перепуганный скакун. Это, казалось, стук его копыт ударял в само Юлькино сердце. И оно стучало глухо. Ей пришлось бросать родной город из-за последних страшных событий и возвращаться в родную деревню, где не была семь лет. После того, как похоронила маму.
Внутри кипело отчаяние, будто кто опрометчиво плеснул туда кипящей смолы.Ах, как болит это, как ноет …
Птичка с китайской чашки
Прислонившись лбом к вагонному окну, прокручивала мысленно последний разговор. Умышленно делала это медленно, в деталях, чтобы боль вполне впивалась во все ее тело. Имела слабую надежду, что так искупает перед матерью свою вину, что получит такое долгожданное исцеление.
Мама взяла ее из детдома и, как это часто показывают в мелодрамах, ничего не сказала о том. Юлька росла и до поры не обращала внимания на то, что нет у них родственников по селу, как было это у ее многочисленных подруг. Нет и нет. Ничто не мешало быть счастливыми. Она купалась в своем цветном, пахучем деревенском счастье в любое время года.
Купалась так, как свойственно людям, которым никто еще не делал больно, не швырял их о землю. Доверие ко всему и ко всем. Она была как целая деликатная чашка китайского фарфора, которая стояла в мамином буфете в ее комнате. Как птичка с китайской чашки. Откуда она взялась в сельском доме? Красивая, деликатная, с райской птицей на тонких стеночки.
«Ты такая птица», — как-то ткнул пальцем на чашку ее собрат по сельским забавам Володька, когда она решилась пригласить его к себе потихоньку, когда мамы, учительницы немецкого, не было дома.
Она впервые в жизни покраснела: подумать не могла, даже представить, что у этой птицы с тонко вычерченными крыльями и у нее, смешной девчонки с мелкими зубами и смоляным волосами есть нечто общее.
Юлька помнит, как облизнула губы, оглянулась снисходительно на иконы, по которым сверяла свои поступки, встала на цыпочки и неуклюже чмокнула высшего от себя на целую голову Володьку.
Он моментально вспыхнул, зачем-то сказал «спасибо» и выскочил, как ошпаренный, из дома …
Шел третий час ночи. Поезд качал монотонно, успокаивающе, а Юльке и дальше не спалось. Все пыталась представить, каким стал в ее отсутствие мамин домик. Аккуратный маленький дом, порог, через который Юлька когда-то споткнулась и упала, так спеша маме объявить, что она выходит замуж.
«За Володьку?» — Помогла ей встать мама.
«Нет. С чего бы это? — Юлька смахнула со щеки прядь непослушно-смоляного волоса.- Кто же с друзьями женится? «.
Она выходила замуж за Влада, сына главы сельсовета — она спешила отведать мир. И ничто в мире не могло ее остановить.
Мама пробовала поговорить — что с Владом будет непросто, как и со всеми красавцами, которых женщины балуют своим вниманием из-за внешности. Она не верила. А кто бы поверил?
А когда расписывались в клубе, какой-то пьяный мужик во всю глотку, тыча на маму пожелтевшим от табака пальцем, вдруг сказал: «А ты Юльке сказала, что она из детдома? Сказала, что сделала от меня аборт и не могла родить? Сказала … с … ка. Ты мне жизнь поломала «.
Село ахнуло. Мама потом плакала и умоляла простить. Они с мамой в юности любили друг друга. А потом так … случилось то, что случилось. Мама забеременела. Была молодая, родители — приезжие, осталась сиротой. Училась отчаянно, на романо-германской филологии, лишь бы выжить на стипендию. Нельзя было детей — так думала. А потом вышла замуж за другого, родить не смогла. Тихо мирно разошлись, и взяла себе ее, Юльку — смоляную косу.
«Ненавижу тебя!» — Кричала впервые в жизни на нее Юлька и укладывала вещи, опрыскивая их слезами. На следующий день после свадьбы она с любимым уехала.
«Никогда к тебе не приеду».
И не ездила. Хотя сердце ныло. И плакала. А дом снилась так, как будто Юлька только что там была: месила тесто на хлеб. Выглядывала соседского Володьку, чтобы пойти по грибы. А потом, чтобы пойти на танцы.
А потом мама взяла и умерла. Юлька ехала на похороны сама, без Влада. Впрочем, его у нее давно не было: он принадлежал ее подругам, подругам подруг, случайным девушкам в командировках. Всему миру, кроме нее.
Возвращаться к маме и признать свою ошибку она не имела сил. Надеялась родить хотя бы ребенка в законном браке — не получалось.
А вот и Родина. В доме было чисто. Юлька могла поклясться, что там были вымыты полы. Нигде и пылинки нет. Сбросила тяжеленные чемоданы, сварила привезенный с собой кофе. Налила в китайскую чашку. Расплакалась.
После нашла в ячейке вполне еще «боевой» велосипед, взяла с собой тяпку. Страшно было представить, как все заросло бурьяном на маминой могиле.
Но там цвел себе молодой кустик сирени, который мама так любила. Было чистенько убрано. Стояла лавочка. Юлька бессильно опустилась на нее, закрыла лицо руками и заплакала.
«Привет, птичка с китайской чашки». Володька присел рядом. Она, почему то не удивилась …
Еще в детстве он один мог ждать ее часами.
И годами. Как оказалось…
Птичка с китайской чашки
