Тайна бабушкиного альбома. Если любящим сердцам не суждено остаться вместе на земле, может, они смогут встретиться на небесах? Хотелось бы в это верить… Моя бабушка умерла в весьма почтенном возрасте восьмидесяти пяти лет. До последнего дня мы с ней общались, и бабуля сохранила потрясающее жизнелюбие. Но время не щадит даже самых отпетых оптимистов, и в одно осеннее утро ее не стало.
— Эвелина, ты должна это видеть, — сказал мой отец, открывая дверь в бабушкину квартиру, когда я приехала, чтобы помочь с организацией печальной церемонии. На столе возле кровати лежал маленький конверт. Я предполагала, что найду в нем какое-то напутствие, но там оказалась последняя просьба дорогого для меня человека, которую нам надлежало выполнить во чтобы то ни стало.
Тайна бабушкиного альбома
Без объяснения причин бабушка просила нас похоронить ее в селе рядом с неким Владимиром К., для чего указывала номер участка и место на кладбище.
— Что за странное желание, — несколько раз прочитав записку, озадаченно произнес отец. — Лина, ты что-то понимаешь?
Я, молча, пожала плечами. У меня не было ни одной мысли, почему бабуля не захотела быть похороненной рядом с дедушкой. И никогда не слышала от неё об этом Владимире К., но интуиция подсказывала, что это очень важно. Как известно, последняя воля усопшего — закон, поэтому мы всем семейством хоть и пребывали в некоторой растерянности, но все организовали на малой родине бабушки.
Несмотря на подавленное состояние, мне все-таки хотелось разобраться в причинах этой странной просьбы. Поэтому я попыталась отыскать в селе родственников этого Владимира, но никого из них уже не осталось. Правда, я обратила внимание на то, что мужчина, с которым моя бабушка была как-то связана, умер больше сорока лет назад, при этом его могила была ухожена, крест аккуратно выкрашен, цветочки посажены и прополоты.
За день до похорон мне пришлось поехать в село, чтобы оплатить ритуальные услуги и кое-что подготовить. Заказывая венки в небольшом цветочном магазине, я увидела пожилую женщину, которая откровенно разглядывала меня, потом решила подойти ближе.
— Простите… Вы случайно не внучка Анны Костицкой?
— Да, — растерянно ответила я. — А откуда вы знаете?
— Просто вы на молодую Анечку очень похожи, — сказала женщина и вдруг расплакалась. Я тоже не удержалась от слез. Все эти хлопоты, подготовка, суета… У меня не было минуты, чтобы отдаться своей скорби.
— Как вас зовут? — спросила я, немного успокоившись.
— Мария Федоровна, — ответила женщина. — Давайте зайдем ко мне, чаю попьем, поговорим. Куда вам в таком состоянии за руль садиться?! Я кивнула в ответ.
В доме у пожилой женщины было тепло и уютно. Мария Федоровна поставила чайник и стала накрывать на стол: печенье, варенье, сухарики.
— Вы хорошо знали мою бабушку?- спросила я.
— Да у нас родительские хаты рядом стояли, — ответила женщина,
— Мы с Аней в юности дружили, всеми секретами делились, а потом война началась, которая без разбору калечила судьбы… — она вздохнула.
— А в последние годы вы общались? — поинтересовалась я, так как никогда не слышала об этой женщине’.
— Нечасто. Мы виделись примерно раз в месяц, когда Анечка приезжала ухаживать за могилкой Володи. Она ко мне всегда заходила. Но уже год, как не приезжала в село, вот я на могилке сама порядок и поддерживала.
У меня просто голова шла кругом.
— Мария Федоровна, а вы не знаете, почему бабушка попросила похоронить ее здесь, рядом с этим Владимиром? — осмелилась спросить я.
— Как не знать… Погоди, детка…
Старушка поднялась со стула и вышла из кухни, через пару минут вернулась с пачкой писем и фотоальбомом.
Я думала, что мне все известно о своей бабушке, но оказывается, даже не представляла, сколько самоотдачи, верности, чести, горя и любви было в ее жизни. Война началась, когда Анне было всего четырнадцать лет. Первого сентября, вместо того чтобы пойти в школу, она уехала в город. Ее отец (мой прадед) был сельским лекарем, и девочка с самого раннего детства умела делать перевязки, обращаться с больными и даже ставить уколы.
Как так получилось, что она в сорок третьем году попала в госпиталь под Киевом, никто толком уже не помнит. Вроде ей удалось исправить год своего рождения в метрике с 1927 на 1923. Тогда это было обычной практикой, многие и парни и девушки «добавляли» себе годы, чтобы помогать охваченной войной родине. За год до конца войны к ним в госпиталь привезли раненого мужчину. Анна узнала в нем Владимира, который жил на краю их села со своей пожилой матерью.
На нем не было живого места — снаряд разорвался где-то недалеко от него, и несмотря на то, что мужчине удалось остаться в живых, все его тело напоминало одну кровавую рану. Анна оценила ситуацию и поняла, что его раны не смертельные, их просто очень много. В то время врачи умудрялись буквально в полевых условиях проводить сложнейшие операции, но вот уходом и выхаживанием больных никто практически не занимался. И не потому, что не хотели, просто не было на это ни времени, ни места в больницах.
Анне стало жаль молодого мужчину, и она взяла над ним шефство: обрабатывала раны, делала перевязки, помогала вставать и просто общалась с солдатом, с которым чувствовала родственную связь.
На войне все происходит стремительно. И буквально через несколько недель Анна поняла, что влюбилась. Она старалась не показывать своих чувств, но в госпитале это все заметили и стали по-доброму подшучивать над девушкой, мол, выхаживает для себя мужа. Она смущалась, краснела, отводила глаза, и сразу же бежала к Володе, то раны проверить, то перевязку сделать, а то и просто что-то из еды оставить возле его койки.
Нужно сказать, что чувства были взаимными — однажды Володя признался в том, что любит ее всем сердцем. Рядом грохотали бомбы, просто поесть вдоволь было роскошью, любимый мужчина изувечен, а у Анны душа пела. Любовь даже в пекле остается любовью…
Увы, все закончилось не так, как видела девушка в своих сладких грезах. Владимир, поправился и собирался вновь вернуться на передовую, а у Ани душа замирала от страха, когда она об этом думала. Молила Бога, чтобы любимого демобилизовали по состоянию здоровья. Не говорила об этом, зная, что он рвется на поле боя, но втайне на это надеялась. Ведь она уже носила под сердцем их ребенка.
Но у судьбы свое понятие о справедливости. Сперва Владимир писал Анне нежные письма каждый день, потом раз в неделю, потом раз в месяц, а через некоторое время девушка перестала получать от него весточки. Анна не знала, что и думать. Пыталась навести о нем справки, писала письма его матери, искала, переживала, злилась, обижалась и снова искала!
Совсем горько стало, когда война закончилась: один за другим возвращались домой чьи-то женихи и мужья, а Владимир словно в воду канул. Анна решила, что он погиб. Все ее мечты, планы, грезы стали пеплом памяти, который она даже боялась ворошить. Но не думать о своем Володе не могла, хотя, вспоминая о нем, испытывала душевные муки.
Спасение пришло в учебе, работе и заботе о маленьком сыне (брате моего отца, Саше). Поначалу Анна трудилась санитаркой в больнице, параллельно окончила вечернюю школу, потом училище, затем поступила в медицинский институт. На пятом курсе встретила моего дедушку — он был военным врачом, старше на десять лет: высокий, статный, с красивыми черными усами.
Любила ли его? Возможно… По крайней мере, он смог снова зажечь в ее глазах веселые искорки. Я не раз разглядывала в нашем семейном альбоме черно-белые фотографии их свадьбы — оба выглядели очень счастливыми.
Через два года у них родился мой папа, потом его младшая сестра, тетя Наташа,- еще через год, — тетя Люда. Все считали дядю Сашу сыном бабушки от первого брака. Она говорила, что ее муж погиб на фронте. А дедушка относился ко всем детям одинаково. И вот, когда бабушке было уже за сорок, она на улице вдруг увидела Владимира — очень худого, сутулого, поседевшего…
Поначалу растерялась, а потом запрыгнула в первый попавшийся троллейбус и поехала, сама не зная куда. Прошло некоторое время, и Анна поняла, что просто обозналась, но память усердно подтасовала образы, чтобы отнять у нее покой.
А спустя три месяца ей вдруг пришла открытка, просто поздравление с Новым годом, без подписи. Но только картинка не простая, на ней прекрасная природа киевского края — то место, где она стала так счастлива и так несчастна. Женщина поняла, что Владимир снова появился в ее жизни. Она любила своего мужа, уважала его и ничего не хотела менять.
Но в душе оставалось то, что она считала пеплом, а оказалось тлеющими углями.
Однажды Владимир не выдержал и написал любимой письмо. Оказалось, через полгода после возвращения на фронт он попал под трибунал за какое-то высказывание против действующего режима. Его судили, потом посадили. Времена были жесткие, правила жестокие — дали восемь лет. Потом Владимир заступился за кого-то в лагере — плюс еще несколько лет, потом еще…
Он вышел из заключения через пятнадцать лет, больной, сломленный, уставший. И хотел только одного — увидеть ее, свою единственную любовь. Не сразу решился дать о себе знать, наблюдал издалека, знал, что у Анны муж и дети, но потом все-таки написал. То ли жалость сыграла свою роль, то ли страсть, но бабушка ответила на письмо Владимира и даже украдкой несколько раз с ним встретилась… Тайна бабушкиного альбома — я смотрела на их совместные фото, и по щекам катились слезы.
Похоже, все, что было у этих двоих, — даже не дни, а часы и минуты счастья. Владимир хотел все вернуть, но это было не в его силах. Бабушка винила себя, что не дождалась, не выбегала, не выяснила, что с ним. Ведь если бы только кто-то тогда сказал ей, что он жив, она бы ждала, ждала и не роптала. Они виделись еще несколько раз, но примерно через год Владимир умер.
С тех пор прошло больше сорока пяти лет. Бабушка раз в месяц приезжала в село, ухаживала за могилой Владимира и рассказывала ему о своей жизни. Письма и фотографии она отдала подруге. Тайна бабушкиного альбома — не смогла выбросить или сжечь, а дома оставлять не хотела. Хотя решилась написать нам последнюю волю…
С утра в день похорон шел дождь, словно природа оплакивала бабушку Аню вместе с нами. А днем вдруг вышло солнце — думаю, это означало, что там, в ином мире, радуются две любящие души.
Тайна бабушкиного альбома
