Теория и практика доброго дела — сказочная история. Я сидела за компьютером уже час, и все без толку! Ну, никак не хватало духу закончить эту статью! Творческий кризис, что ли? Что же так все не клеится в последнее время! И с работой, и с Максом. Еще и бытовые неурядицы атакуют. Заодно только сегодняшнее утро список потерь включил в себя перегоревшую лампочку в ванной, заглохший на полуслове фен, ноготь, сломанный в спешной попытке этот фен выключить.
Макс, конечно, вмиг бы все починил. Макс — он, вообще-то, идеальный. Надежный. Меня любит. Но я почему-то до сих пор не приняла его предложение руки и сердца, сделанное полгода назад.
Внезапно на кухне раздался жуткий грохот. Я вздрогнула от неожиданности: что там могло случиться? Кухня выглядела так, словно по ней пронесся ураган. Карниз покачивался на одном гвозде, дверцы шкафчиков были распахнуты, их содержимое вывалено на пол…
Этот невообразимый кавардак живописно венчала люстра, обвалившаяся вместе с куском штукатурки. Ну и ладно, не жалко эту старую фонарную конструкцию, я знаю, где заказать и купить недорогие люстры в Алматы с доставкой! Из-под груды битой посуды и рассыпанных круп выбиралась девушка. Обернувшись ко мне, она смутилась и пролепетала: «Ой, здрасьте…»
Теория и практика доброго дела — сказочная история
Выглядела она весьма странно. Ростом немногим больше метра, в нежно-розовом бархатном платье в пол. Колпачок на голове остроконечный, с кружевной вуалью. За спиной — крылышки. И платье, и щеки, и крылышки девицы были перепачканы мукой, колпачок съехал набекрень, а в золотистых кудряшках запутался лавровый листик.
Я совершенно растерялась, даже испугалась. Но вид моей разгромленной кухни придал мне сил.
— Как это понимать? – спросила я как можно строже, пытаясь совладать с дрожью в коленях. Девчонка робко оглядела причиненные разрушения.
— Я сейчас, — засуетилась она. — Сейчас, не беспокойтесь, пожалуйста!
Она сделала несколько пассов руками, и произошло невероятное. Груда аккуратно и дисциплинированно рассортировалась по своим местам: крупы в банки, банки в шкафы, посуда приняла свой первозданный вид и вернулась на полки. Даже люстра, подпрыгнув, прилипла к потолку так, что и трещинки на штукатурке не осталось.
— Ну вот, так лучше будет, да? — девица даже зарделась, довольная результатом. После этого она осмотрела меня оценивающим взглядом портнихи, и ее платье с колпаком немедленно превратилось в модные джинсы и маечку, поверх которой, впрочем, все так же трепетали радужные крылышки.
— Да, пожалуй, — согласилась я, совершенно обалдевшая от увиденного. — А вы… кто, собственно, будете?
Вообще-то, я фея, — девица присела в изящном реверансе. — Я к вам по распределению. Я недоуменно уставилась на нее.
— Да-да, фея. Не сомневайтесь, прошу вас, — торопливо затараторила она. — Понимаете, я провалила экзамен. Один из самых важных, по Доброму Делу. «Теория и практика». Теория и практика доброго дела. Это целиком моя вина, конечно, — она смущенно потупилась. — В таких случаях фею отчисляют: профнепригодность, понимаете? Но сейчас в нашей сфере острый кризис кадров. В феи не хотят идти.
Исполнять желания стало уж очень трудно! А я всегда мечтала делать людей счастливыми. Поэтому мне позволили переэкзаменовку — сам Верховный Маг! Теперь вы понимаете, что я обязана оправдать доверие!
«Переработала, — подумала я, — вот уже и галлюцинации начались. Верховный Маг, переэкзаменовка…». Крепко зажмурившись, я потрясла головой — не помогло. Стоит феечка по-прежнему. Щебечет. Растолковывает.
Ну что ж, как говаривал старик Холмс, если все варианты отброшены, единственный оставшийся, пусть даже самый невероятный, — и есть верный. Значит, принимаем факт, что это — фея. Какой кошмар…
— Так значит, фея?- прервала я монолог девицы.
— Ага, — подтвердила она.
— На переэкзаменовку, значит… Феечка снова кивнула.
— Н-да-а, — протянула я. — Ситуация… Ну что, может, тогда чайку?
Фея встрепенулась:
— Да-да, конечно! Я сейчас! Прямо на моих глазах на обеденном столике соткался из воздуха изящный чайный сервиз на две персоны. С конфетами и ватрушками, крахмальными салфетками и уютным пузатым заварным чайничком. «Ну, надо же!» — присела я к столу. Фея умостилась на подоконнике, болтая ножками.
— Так что же за экзамен? — спросила я, разворачивая конфету.
— Теория и практика доброго дела. Профилирующий предмет! Основная задача феи — выполнять желания человека, если они не противоречат гармонии Вселенной и не приносят никому вреда!
Я понимающе кивнула.
— Мое экзаменационное задание — исполнить жгучее желание, — продолжила фея. — Я должна была, незримо присутствуя, собрать о вас информацию, послушать ваши желания…
— Погоди, а как это: послушать?
Я что же, вслух разговаривала? Или ты мысли читаешь?
— Нет, что вы! — она смутилась. — Просто вы там сейчас сидели, думали. Очень интенсивно думали, громко. Так получается, если размышлять о чем-то важном. Вот я и услышала. Но у нас очень строго с неразглашением, не переживайте, пожалуйста! Если читать мысли, то все понимаешь слишком буквально.
Люди не всегда думают то, что они думают на самом деле, понимаете? Поэтому мы ловим ваши чувства и смотрим, что эти чувства у вас вызывает. Но в ваших я запуталась…
Вот и решила познакомиться с вами лично. Правда, я рассчитывала войти во входную дверь, но опять напутала. И материализовалась в дверцах кухонных шкафчиков. Всех одновременно…
Фея задумалась, анализируя, видимо, просчеты. Я деликатно молчала.
— Так чего бы вы желали? — спросила, наконец, она. — Что может сделать вас счастливой?
Я стала перебирать свои желания. Было бы неплохо, чтобы статья сама как-нибудь дописалась. Или чтобы прямо сегодня начался отпуск, и несколько недель было только море, песок и никаких статей, компьютера и телефонов. Ведь я устала, Бог мой, как я устала от суеты!
Вспоминалась шубка в витрине, на которую я заглядываюсь каждый раз по пути на работу. А может, лучше автомобиль? Сразу с правами! Хотя… Зачем мне автомобиль?
Что же пожелать? Ну что же такое-то: ведь вот оно, чудо! А в голове ни одного желания нет, достойного его!
А фея грустнела на глазах. Она сидела, ссутулившись, понурив голову и опустив крылышки.
— Сейчас никто не хочет идти в феи, — вдруг тихонько проговорила она. — Очень трудно стало. Люди совсем перестали мечтать. Желают или машины, или квартиры, или денег. Но причем, же здесь чудеса? Это совсем не наша работа. Грубая костная материя. Или «подвинуть шефа» — как это понимать?
А чудо — субстанция тонкая. Вот и вы тоже… А ведь мне дали вас в качестве поблажки, сказали: творческий работник, живое воображение… Что же теперь?
— Неужели все так плохо? — мне вдруг стало невероятно жаль эту девочку. Так неосторожно она выбрала себе профессию: делать мир счастливым.
— Понимаете, на меня надеются! Фей сейчас недобор. Да и, кроме того… — она замялась, — понимаете, в нашей группе есть один эльф… Он мне очень нравится… и, может, у нас что-нибудь могло бы получиться… если я смогу остаться в этой группе… — закончила она совсем уже шепотом, густо покраснев.
— А, ну да, — пробормотала я, — понимаю. У меня вот тоже с парнем разлад… — я вздохнула. И тут у меня мелькнула идея. — Точно! Сделай, чтобы у нас все наладилось! Вот тебе и будет экзаменационное задание.
Фея испуганно округлила глаза:
— Вы готовы ради меня идти на жертвы?
— В смысле?
— Но ведь вам это не нужно! Вам же скучно с ним!
Точно. Я давно пыталась понять, почему у нас с Максом никак не клеится. Оказывается, все просто: с ним, таким идеальным и безупречным, мне было действительно скучно.
— Когда такие желания, я всегда теряюсь, — жалобно сказала она. — Вы хотите того, чего на самом деле… не хотите.
Я задумалась. Все, о чем я думаю, — это то, чего хотят для меня другие. Макс. Красавицы из рекламных проспектов. А чего же хочу именно я? Неужели ничего? В детстве мечтала, в юности тоже. А теперь что?
Мои невеселые размышления прервал звонок в дверь.
Это Анюта, соседка, со своим четырехлетним сынишкой зашла за ключом. Алешка тащил за собой автомат и еле сдерживал слезы.
— В чем дело? — спросила я.
— День рождения у него сегодня, — вздохнула Аня. — Алешка так ждал, чтобы отец хотя бы позвонил. А от него ни слуху, ни духу.
Да уж, фея права: не складывается у нас, людей, с желаниями. Вот Аня разошлась с мужем. Не хотела сына скандалами травмировать. А мальчишка переживает. Любит папу, ждет.
Моя феечка по-прежнему сидела на подоконнике, уткнувшись лбом в стекло. Я прилепилась рядом и выглянула в окно. Волоча свой автомат, во двор вышел Алешка. Меня вдруг осенило:
— Фея, а Лешкино желание подойдет?
— Конечно! — она обрадовалась. Засуетилась, вскочила. Махнула своей палочкой, но… ничего не произошло.
— Я не могу, — она в отчаянии обернулась ко мне. — Стена, бетон, стекло — я не улавливаю его!
Я распахнула окно:
— А так попробуешь?
Я ожидала, что фея просто выглянет в окошко. Но она уверенно шагнула за подоконник и… зависла в воздухе, в пятнадцати метрах над землей. «Господи, только бы вверх никто не взглянул», — мелькнуло у меня в голове. Но никто не посмотрел.
Потому что во дворе мягко притормозил автомобиль, и из него вышел молодой мужчина, с трудом удерживая гору ярких подарочных коробок. С воплем «Па-а-па-а-а!» Алешка в три прыжка пересек двор и повис на шее у мужчины. А тот, выронив подарки, крепко прижал к себе сына.
Двор замер. Стало тихо, и мне показалось, будто слышу, как колотится Алешкино сердечко.
Фея вернулась на кухню, и мы с ней, молча улыбаясь, смотрели вниз, где обнимались папа и сын.
Внезапно раздался тихий звон. Я оглянулась — феи рядом не было. Приняли, надо понимать, переэкзаменовку. Мне стало немного грустно: даже не попрощалась феечка…
Хотя нет! Попрощалась! На столике, где только что сияла чайная сервировка, лежала стопка листов — моя статья, дописанная и даже уже правленая. А еще — заверенное заявление на отпуск и сверкающий глянцевой поверхностью буклетик турфирмы. Шезлонг под пальмами, пустынный пляж… Господи, как хорошо, что мечты сбываются!
Теория и практика доброго дела — сказочная история
