Веснушки — история из жизни. Тоха сидит на кухне, подперев щеки ладонями, и не имеет сил вынырнуть из потаенных размышлений. Его жена монотонно и без умолку говорит где-то за спиной. В содержание рассказа Тоха не то что не хочет вмешиваться, а даже не пытается. На первых годах совместной жизни хотелось просить перестать болтать невесть что, но боялся обидеть.
Впоследствии перешел на бред про более действенные методы воздействия на болтливую женщину. Представлял, как громко кричит, прищурив глаза и брызгая слюной: «Закрой рот, дура уродина!!!» А когда и такие виртуальные развязки перестали устраивать тайное Антонове эго – искал альтернативу…
Сначала думал представлять, как дубасит жену. Говорят женский род от этого немного притихает. Хотя не всегда… Вон, соседка сверху, и обычно гуляет в солнцезащитных очках и боится своего мужа-бизнесмена, как Бабайку, но устраивает такую цирковую программу чуть ли не каждый день, куда там.
Веснушки — история из жизни
В конце концов Тоха выбрал единственное правильное направление – технику отчуждения, которой его научил товарищ по армии. Давно не виделись, а как встретились – Тоха поведал другу о своем житье-бытье. «Ты, — говорит тот товарищ как-то за рюмкой кофе, — отрезайся от нее».
— Как это? – успел испугаться, потому что слово «отрезайся» немного ассоциировалось с ножом. А там и до крови недалеко.
Дружбан расхохотался, толкнул Тоху в плечо, даже больно стало, и объяснил.
— Игнорируй… Ну, думай о чем-то своем, важном…Тогда ее лепет и не будет находить себе места в твоей черепушке. Догнал?
Тоха таки догнал, ибо с того времени, а это, считайте, уже почти год – медитирует, как только Вера заведется.
«Блу-блу-тра-кты-пто-ги-ло-ци-фе-е-е-е» — слышится из-за спины. Это как бы фоновая база к Антоновым размышлениям. «Она всегда меня пилит, что видите ли, я изменился… И в чем это я изменился, хочется спросить?» — он оглянулся. Немалых размеров женщина накручивала на бигуди пережженные пергидролем волосы и агрессивно шевелила жирными губами.
На столике справа от нее на томиках «Антология русской поэзии» стоял большой котелок, в котором плавали белые пузатые термобигуди и над которым облаком поднимался пар. Слева – на тарелке примостился бутерброд, который время от времени надкусывала любимая. Тоха на минутку включил внимание.
— …несла целую сумку каких-то червей, говорит: «Это для диеты. Мы пода… — транслировала жена с плотно набитым ртом. Не дослушав фразы мужчина отсоединился, резюмируя: «Опять какая-то фигня. Нет, чтобы про умное поговорить. Вот, как она молодой была… Такая…» Тоха вздохнул и уставился взглядом в тарелку с борщом, в котором плавало маленькое куриное крылышко. «С перьями!» – подумал и помимо своей воли громко закричал.
— Женщина, почему курица не общипана? – когда это думалось, получалось как-то более мужественно, а как вылилось наружу в виде предложения, приобрело бабский характер.
Зря он вышел из транса. После произнесенной им речи шлюзы в мозгах открылись и сквозь них нагло просочилась внутрь тонкого естества женская ругань.
— Йо-к-л-м-н!? Так возьми, да и общипли! – Вера, согнувшись, подплыла к Тохе. Пытаясь заглянуть ему в глаза, прошипела, словно он был первоклассником. Вот-вот за ухо вцепится. Тоха сгорбился и начал быстро хлебать борщ, но это не помогло, плотину прорвало. – Оно мне будет говорить, что мне щипать, а что нет. Ты эту курятину покупал, ты ее готовил? Ты на нее деньги зарабатывал? Сидит на моей шее, день и ночь должен терпеть. А в молодости был такой ласковый, интеллигентный, а что с этого осталось? Говорила мне мама…
В это время Тоха смог переключиться на собственные обдумывания того, что могла бы сказать Верина мама. «Действительно глупая у меня жена, — думал, — не послушалась мамы. А послушала бы и я, глядишь, не попал бы впросак… Ой, где моя молодость?!».
Хоть Тоха уверен, что его молодость давно покоится где-то далеко, и времена, по которым он ностальгирует прошли три года назад. Ведь их супружеской жизни именно столько времени.
— Ты меня обманул… — послышалось рыдание Веры.
«Еще кто кого обманул? – Тоха не хотел озвучивать все, что думает о жене, но поговорить один на один с собой ему никто не запрещает. – А не ты ли, голубушка, меня обманула, как последнего лоха?».
Антон еще раз оглянулся на распухшую от плача жену, которую легче было перепрыгнуть, чем оббежать. И это, заметьте, она еще не решалась рожать ребенка. Говорила, фигура изменится, то-се. И что за шампиньон они с мамочкой ему, славному парню, подсунули. Чтобы она была такая, разве же он на нее бросился бы? Та ни за что!
Три года назад двадцати пятилетняя Вера была кардинально настроена найти в сжатые сроки жениха. Так можно и до века сидеть в девках! На крючок зацепилось несколько слабонервных – среди них и Тоха. Он показался Вере милым и наивным. Выучился в литературном институте, писал стихи.
Так нежно их декламировал, что Верочка отказала Виктору Семеновичу – каком-то там член-корреспонденту каких-то там наук и Олежке – участковому милиционеру, который регулярно приходил привлекать к ответственности Верочкину мамочку за самогоноварение.
Так как отмазаться от штрафов не удалось, то мама ничего против того, что дочь вычеркнула из сердца милицейскую кандидатуру, не имела. А вот Семенович был ей по нраву в отличие от глуповатого на вид Тохи. И дочь выбрала лирика – сыграли громкую свадьбу и начали жить. И вот тогда и началось…
Нет, еще рано говорить, что началось, потому что нужно объяснить, как выглядела Верочка тогда. Стройная высокая барышня кого хочешь могла свести с ума. Правда те, что потенциально могли обезуметь от девичьих прелестей не слишком спешили оформить любовь на бумаге. Нужно было искать кого-то более безрассудного. А что для этого лучше, чем хрупкая душа поэта.
Глаза Вера имела такие зеленые, как тростник. К этому счастью добавлялись рыжие длинные волосы, собранные в эротический хвост. Представитель художественной богемы просто не имел права проходить мимо эту красотку. Она возбуждала его воображение обильным веснушками на носу, нежным голосом и постоянным всматриванием в зрачки избранника.
Если проследить метаморфозы, которые произошли в женском теле за достаточно короткий срок, то можно посочувствовать Антону. Все ее прелести были только затравкой. Ну, знаете, когда рыбу ловят, то кидают таких хорошеньких синтетических мушек. Автор не рыбак, но немного знает о тех мухах, сделанных из полихлорвинила.
Зеленые глаза… Ха-ха!
Сразу после свадьбы, на утро, Тоха аж подскочил в постели, когда увидел напротив себя другие. Любимая всматривалась в глаза молодого мужчины, будто чего-то прося, и мелко моргая, откровенно скажем, не слишком длинными и пушистыми ресницами. Первое, о чем подумал перепуганный Антон, было: «Напился, и с другой улегся».
Тогда, осмотрев хорошенько, понял, что жена именно та, которую выбрал, только с желтыми глазами. Ну, такими – и не коричневыми и не зелеными, а черт его знает, как этот цвет называется. Говорят – цвет виски, но он, Тоха того виски с роду не видел… Вера засмеялась, добыла из специальной коробочки свои глаза, в виде цветных линз, одела их и этим успокоила ранимого поэта. Но не надолго.
Где-то через две недели совместной жизни у любимой случайно отвалились шикарные рыжие волнистые волосы. Просто остались на подушке. Измученный Тоха аж поседел, допустив мысли, что жена неизлечимо больна. Верочка подобрала хвост, и сев за трюмо начала цеплять его к небольшому родному пучечку волос, завязанному в дулечку.
— Шиньон, глупенький. – спокойно объяснила. – Сейчас прицеплю обратно.
А еще как встречались, Тоха без умолку нес, что его приковала к любимой, именно эта роскошь.
— Тьфу. – плюнул со злости парень. – Отцепляй его к черту. Я тебя и такой люблю. – сказал и немного пожалел, ибо Вера швырнула всю красоту куда-то в угол и прыгнула к нему, но уже не такая привлекательная, чтобы Антон хотел продолжать начатую полчаса назад баталию.
С течением времени коробочка открывалась все реже, шиньон вообще перекочевал на голову Вериной мамы, от чего та стала еще уродливые, чем была до этого. Мужу пришлось привыкать к природным данным жены. Привык! Так здесь другая беда. Оказалось, что Верочка больше всего на свете любит поесть. Даже, если автор скажет – пожрать, то это слово будет больше соответствовать правде жизни, чем любое другое.
— Боже, как я проголодалась за время своего девичества, – проговорилась как-то за праздничным столом Вера, впихивая в рот все подряд. Худого Тоху даже страх брал, когда исподтишка наблюдал за возлюбленной, и даже немного тошнило.
Это что же получается – она себя голодом морила, чтобы быть стройной? – предположил, и сразу озвучил предположение.
— А ты как думал? – без тени смущения, хохоча, ответила Вера. – Ты видишь какая у меня мама? У нас в роду все такие. Гены! Не бойся, я же не распухну за мгновение.
Мужчина заставлял себя не бояться, но слова жены оправдались, и она начала пухнуть. Ну, не за миг, конечно, мы же не в цирке. Где-то за год – превратилась в воздушный шар.
Еще с год Тоха любовался исключительно веснушками на распухшем лице суженой. Эти оранжевые точки пробуждали в душе литератора нежность, любовь, уверенность, что все будет хорошо…
В один весенний вечер Вера пригнала с работы, а работала она в школе – психологом, и спешно начала копошиться в сумке, вытаскивая оттуда продукты питания. Наконец нашла то, что искала и радостно подняла над головой небольшую баночку, наполненную белой смесью.
Откупорила бутылочку и сразу запихнула внутрь свои толстые пальцы. Нагребла хорошенько крема, а именно эту субстанцию, которую содержала тара и нанесла его густо на лицо.
— Засеки полчаса! – скомандовала мужу.
Когда тридцать минут прошли, Тоха лениво сообщил об этом Вере.
— Ой, блин! Говорили, если возможно терпеть, то держать еще десять минут, но оно, зараза, печет. – Верочка скривилась.
— А что это? – наконец спросил мужчина, не ради любопытства, а просто так, чтобы поддержать разговор.
— Веснушки вывожу. – вскрикнула толстуха и помчалась в ванную.
…И вот теперь она накручивает бигуди, жрет, всматривается в свое белое лицо и говорит, что он изменился..
Тоха продолжал сидеть над тарелкой с остывшим борщом. От крылышка остались лишь четыре тонкие косточки и рябое мокрое перышко, аккуратно сложенные кучкой на клетчатой клеенке.
Поэт мелодично вздыхал, подпирая ладонью подбородок, отключался от болтовни Веры и грезил о рыжеволосой музе с зелеными глазами и лицом, покрытым карамельным веснушками.
Веснушки — история из жизни
