Жизнь с художником — жена тень мужа. Она медленно привыкала – к винтажной мебели и картинам, змеевидным ореховым лестницам, соединяющим два этажа и чердак, к цепкому плющу, который причудливо опутывал балкон и веранду, заглядывал в окно, — сквозь плетение медной решетки.
Ее муж, с которым прожили не один десяток лет, был слишком настойчивым, даже упрямым в выборе дома. «Этот дом — мечта каждого, кто умеет видеть красоту. Он имеет особую энергетику – неужели ты этого не чувствуешь?».
Она и впрямь не ощущала – за долгие годы проживания с художником, фотографии которого украшали первые полосы газет, она привыкла не прислушиваться к собственным ощущениям, каждый раз гасить их, думая только о нуждах семьи, а их немало, особенно у тех женщин, которые выбрали судьбу быть тенью своего мужа.
Жизнь с художником — жена тень мужа
Когда-то они были совсем другими: он – талантливый, чертовски красивый и дерзкий, она – веселая и остроумная, с зелеными, почти кошачьими глазами. Собственно, он сначала влюбился в те кошачьи глаза, хищные, манящие, загадочные, что смотрели на него из-под модной фетровой шляпки, мир стал похожим на калейдоскоп, в котором они потерялись – навсегда.
Она еще не совсем осознавала всего, что с ними происходило – любила и жила своим чувством, потеряв счет дням, годам, потеряв землю под ногами – глупая преданная девчонка, которая совсем не знала жизни…
Видимо, это любовь ее сломала. Она не заметила, как из красивой энергичной девушки превратилась в замкнутую, почти безэмоциональную женщину, которая должна заботиться лишь о том, чтобы ее мужчина чувствовал себя комфортно.
А муж… его многочисленные музы, как он называл тех, кто не гнушался желанием разрушить чужую семью, которые постоянно, словно пресмыкающееся, лезли в их дом, высасывая из нее последние силы и веру в себя, его извечная погоня за славой, его муки творчества и депрессия, которую она лечила теплом своего сердца…
Она мечтала, что жизнь с художником и их дом наполнится детским смехом, и муж все говорил: еще не время, надо принять участие в очередном биеннале, завершить очередную картину, победить в престижном международном конкурсе.
«Когда-то я от тебя уйду…» — говорила она сухим холодным голосом, когда одиночество и обида окутывали ее заломленными могучими крыльями. Он смеялся: куда же ты пойдешь, дурочка, мы же созданы друг для друга, мы столько лет прожили вместе.
Она все говорила: вот завтра, послезавтра соберу вещи — и… Мир такой большой, а она захлопнула перед ним дверь ради своей любви…
А потом муж купил этот дом. Они были уже совсем пожилые люди, и ее старик словно взбесился: постоянно что-то мастерил, чинил, рисовал, бегал на выставки, приглашал своих богемных и всегда пьяных друзей, чтобы похвастаться своим замком. Дом проглотил ее мужа, как Бермудский треугольник поглощает гигантские корабли.
Когда она думала: вот постареем, и он наконец опомнится, остановится, и тогда я получу хоть каплю его любви, хоть щепотку благодарения за то, что столько времени не жила – служила ему. А теперь… Этой винтажной мебели и дорогому фарфору он уделяет больше внимания, чем ей – старой поседевшей женщине, которая выглядит на фоне роскошного добротного дома странно, почти нелепо…
Той ночью, когда он крепко спал, подогретый несколькими бокалами крепкого вина, она решила закончить свою жизнь с художником и ушла. Сложила немного вещей в свой чемодан, спустилась скрипучей ореховой лестницей, закрыла дверь. Оглянулась еще раз на дом, на деревья, что немой стражей стояли вокруг… и исчезла в беспредельной тьме холодной осенней ночи…
Он проснулся от какого-то странного ощущения, которое прокралось к нему сквозь глубокий и тревожный сон. Отодвинул шторы на окнах, бросил взгляд на опустошенный ветром и дождями сад. Было серо и неприветливо, ему захотелось выпить чашку горячего кофе и рассказать ей о своем сне – как это бывало обычно.
Но его встретила странная тишина – тишина, которая вопила отовсюду, которой он боялся больше всего на свете, даже больше смерти и забвения. Ася… Она исчезла. Не стучала, как обычно, посудой, не говорила язвительных вещей, чтобы задеть его честолюбие, не прогоняла его друзей, когда те уж слишком расходились в их доме.
«Куда она пошла?! — с ужасом думал он. — Ей же совсем некуда идти — ни друзей, ни знакомых, ни убежища, где она могла бы преклонить голову…».
Страх сковал его тело, мужчина устало сел на диван, судорожно коснулся груди, будто пытаясь умерить монотонный, как звон, стук своего сердца.
А ей действительно было некуда идти, — мир большой, но довольно жесток к таким, как старая женщина в легком летнем плаще, о который безжалостно колошматил ветер. Жизнь с художником — жена тень мужа. Мужчина никогда не заботился о ее комфорте. Создавал красоту и гармонию, но эта красота и гармония всегда обходила его жену. У него не оставалось на нее времени… И любви тоже.
Ася шла по улице – маленькая и сухая, прячась от монотонного дождя, который поглотил все вокруг. Казалось, еще немного, и она навсегда потеряется в нем – и кто вспомнит о ней – жене известного художника, судьба которого — жить только своей любовью…
…Однажды в шуме вокзального хаоса ей послышались знакомые шаги, она попыталась раствориться в толпе, — усевшись среди шумных цыганских женщин, которые смотрели на нее удивленно, а может, и враждебно, — и спрятав лицо за кругом потертой фетровой шляпки…
«Ася…- Он смотрел на нее глазами, полными слез. И она молчала, сомкнув уста – безжалостная и едкая, словно ржавчина… Те слезы уже не пронизывали ее сердце, теперь она научится не слушать чужих слов и слез. Жизнь с художником — жена тень мужа. Хватит с нее…
— Куда же ты исчезла? Я обошел весь город, разыскивая тебя…»
«Зачем? Разве тебе без меня плохо? Дай мне покой…» — она отвернула от него свое бледное, отмеченное усталостью, морщинистое лицо. «Ася, любимая Ася, сколько горя я принес тебе… Но неужели ты не понимаешь, что тот дом я приобрел для тебя — слышишь, для тебя? Чтобы ты имела достойную жизнь – ту, на которую заслуживаешь. Мне ничего не надо, я стар, я слишком стар. Но я люблю тебя. Люблю я больше жизни, моя дорогая жена».
Осень медленно шагала по городу. Сыпала на землю дождями, срывала последние пожелтевшие листья, словно плату за свою красоту, которую до крошки отдала людям. Было серо и холодно, как бывает в середине ноября.
Прохожие спешили домой – каждый в своих делах, и лишь иногда их взгляд останавливался на фигурах двух старых людей, которые шли по улице, держась друг за друга, словно боясь потеряться в этой густой седой мгле, которая поглощала все вокруг…
Жизнь с художником — жена тень мужа
