Мамина помощница — история из жизни. Детская память имеет волшебную способность фиксировать события, людей, пережитые эмоции.
А потом когда, каким-то непостижимым образом они почему-то вдруг всплывают в воспоминаниях, возвращают в детство и, вырывая тебя из действительности, качают на сладко-щемящих волнах, — нет, даже не воспоминаний, а чего-то такого, что граничит с дальним феерическим сном, чуть-чуть размытым и умопомрачительно сказочным.
А тот сон дает ощущения, о которых можно разве что только очень приближенно рассказать обычными словами. А необычных для этого, как бы ты не искал, не найти и не придумать.
Мамина помощница — история из жизни
— Баба Ольга! — громко выкрикивала я, когда видела в окно, как во двор заходит старушка. Зовут ее Ольга Мартышко.
Она была старше нашей бабушки. Голова связана большим клетчатым платком с бахромой и всегда именно так, что его концы мне казались длинными, даже слишком, матерчатыми руками. Было такое впечатление, будто их кто-то умышленно и насильно тянул-тянул и таки растянул до непомерной длины. Они с обеих сторон обнимали бабью голову будто только для того, чтобы встретиться над ее лбом. Завязаны тугим узлом, торчали двумя задиристыми кончиками вверх и были похожи на маленькие рожки.
Мелковатое, старое в морщинах бабье лицо и удивительно молодые карие глаза никак не уживались в моем воображении вместе. Они казалось жили отдельно и от ее, хотя и подвижного, но согнутого под углом к земле туловища, и от тех морщин, и, уж точно, от всего того, что составляло ее жизнь и сельский быт.
Это было так поразительно-неожиданно, что казалось, будто сценка из спектакля. И одежда, и старческий профиль, и палка в руках – были просто декорациями и фоном того действа, в котором эта женщина с молодыми глазами, которые не переставали гореть совсем несовместимым с ее возрастом живым блеском, была просто исполнительницей какой-то загадочной роли.
Это уже позже я узнаю, что она таки имела тайны, о которых повествовала почему-то только моей бабушке. Видимо, чувствовала, что ее рассказы будут восприняты с пониманием и не вызовут никаких кривых мыслей в гордо посаженой седой голове красивой и всегда сдержанной женщины, моей бабушки, Евдокии Григорьевны.
Баба Ольга проходила к столу, степенно благодарила за приглашение сесть, неторопливо ставила свою палку, садилась. Бабушка выставляла на стол, когда лепешки, испеченные в печи, когда сырники или творожную запеканку. Они угощались, пили чай. Затем баба Ольга уже развязанными концами платка обмахивала свое поморщенное лицо, и будто чего-то ждала, откинувшись на спинку стула. Еще немного посидев и перекинувшись парой незначащих реплик, что, казалось, были прелюдией к более весомой части встречи, переходили к главному:
— Ну-ка, вспомни-ка, Ольга, — как бы вскользь бросала моя бабушка.
Как только обращалась к ней с этой просьбой, бабья сухая ручка с цепкими тонкими пальцами быстро ныряла куда-то в бездну складок длинной юбки и на столе сразу же появлялась затертая, обесцвечено, казалось, такая же старая, как и баба Ольга, колода карт.
А сама гостья будто только и ждала тех бабушкиных слов, однако без лишней спешки, с чувством достоинства тасовала колоду, давала бабушке сдвинуть ее, а затем начинала раскладывать карты на столе, шепотом, и очень четко, с ударением, говоря: «Что было, что будет, чем сердце успокоится. Что было, что будет, чем сердце успокоится… ».
Шелест ее старческих губ действовал завораживающе и успокаивающе, притягивал и держал в плену, будто давал обещание какой-то интересной таинственной интриги. Не знаю, бабушке и впрямь было интересно услышать какие-то пророчества, или она только, чтобы угодить гостье слушала внимательно. Ее сине-серые глаза под дугами черных изогнутых бровей внимательно следили за всеми теми неторопливыми движениями рук гадалки.
«Дальняя дорога» менялась «казенным домом», «неожиданна встреча» могла быть предвестником «больших денег», а «червовый король» каким-то важным начальником в том «казенном доме». И апогеем гадания всегда звучала одна и та же оптимистическая фраза: «Верная верность можно надеяться».
Поэтому верить в это, или нет — полностью возлагалось на волю клиента. Однако программа на позитив была запущена и, очевидно, это и привлекало людей, которые просили бабу Ольгу погадать.
Не знаю, что хотела услышать бабушка, но меня интересовало другое. Последнее время на меня взрослые смотрели и приговаривали — мамина помощница. Раньше такого не было. А все страхи и надежды взрослых мне казались такими ничтожно-значимыми, что, конечно же, по сравнению с моими переживаниями они ничего не стоили.
Меня мучило одно единственное. Теперь оно наваливалось на меня сразу же, как я просыпалась утром и сквозь сонную дрему возвращалась к реальности. Дело в том, что теперь нас было двое. А случилось это так. Проснувшись однажды утром и позвав маму, я моментально почувствовала, что произошли какие-то изменения. Что именно, я еще не знала, но знала одно: мамы дома нет.
К моей кровати она не подошла. Вместо нее надо мной наклонилась тетя, папина сестра и, радостно улыбаясь, сказала: «Не плачь, мама скоро приедет и привезет тебе братика или сестричку». Вот тогда я заплакала. Раз тетя сказала не плакать, значит было чего. А если того братика или сестрички еще и нет, но они уже существенно нарушили уклад моей жизни, значит ничего хорошего от их появления не будет.
И тетя с дядей почему-то приехали, хотя вчера, когда мама укладывала меня спать, их не было. Я стала с опаской ждать новых неприятностей. И улыбка тети, и какое-то возбужденное, однако радостное ожидание бабушки, отца и теткиного мужа, дяди Мити, мне были совершенно непонятны и неприятны.
Через несколько дней я выглянула в окно и увидела, как перед двором остановилась машина. Из нее вышла мама. В руках она бережно держала какой-то продолговатый сверток.
— Это твоя сестричка, Ниночка, — сказала мне бабушка и поспешила встречать.
— Мама, а кого ты теперь больше будешь любить, меня или ту девочку? – сразу же, как только мама переступила порог, спросила я и ткнула в сверток пальцем.
— Ну, что ты? Я вас обоих буду любить одинаково, — ответила мама.
— Подойди-ка посмотри, — приглушенным голосом сказала бабушка, принимая у мамы с рук то, что начало странным и настойчивым голосом подавать какие-то сигналы..
Я не подошла. Мамин ответ меня отнюдь не успокоила. Таких ее слов мне было мало. Кроме того она меня даже не поцеловала, а только улыбнулась. Ей мешал тот пакет.
Возможно, баба Ольга могла бы меня подбодрить? Но спросить у нее про свое, самое важное, я не решалась и не знала как.
***
В корыто налили настоянной кипяченой, а затем остуженной воды. То была купель для малышки. Я подошла и посмотрела на ребенка. Она похорошела. У нее уже было не такое лицо. И, оказывается, она просто хорошенькая! Конечно. Разве такую можно не любить? Вон как они за ней ухаживают.
Я повернулась и пошла в спальню. Села на кровать, положила на тумбочку руки и, опершись на них, начала смотреть в окно. Закачалась веточка сирени, то с нее, испугавшись меня, упорхнул воробушек. И вот он снова вернулся и, усевшись на ту самую веточку, кажется, начал меня разглядывать. Поворачивал головку, заметив где-то в ветвях, потом снова пристально на меня смотрел.
Видишь, он тоже меня жалеет. Знает, что я им теперь не нужна. У них есть другой ребенок. Ну и пусть! Вот пойду куда-то далеко и не вернусь, тогда они будут знать. Тогда все поймут, какая я была хорошая.
— Доченька, а иди-ка сюда! – услышала голос мамы.
Я не двигалась. С чего бы это. У нее уже вон есть одна. Та, новая.
— Доченька! – снова позвала меня мама.
Я замешкалась, еще немного посидела, а потом очень-очень медленно подошла к корыту.
— Теперь без твоей помощи никак. Посмотри на сестренку. Что с нее возьмешь? Маленькая, несмышленая, беспомощная. Ты же у меня такая умничка!!! – будто теплом окутала. — А набери-ка воды горячей в чашку и осторожненько так полей, вот сюда, — мама показала рукой, куда именно.
Я смолчала, но что-то во мне шевельнулось. Это было что-то такое нежное, трепетное и легкое, как взмах крылышка воробушка. У меня вдруг защекотало в носу. Я подняла вверх лицо, потому что в глазах почему-то вдруг помокрело. Еще мгновение и из них бы точно закапало, а я такого не хотела. Раз я старшая и мамина помощница, то…
Теперь я все знала. У бабы Ольги мне уже не надо было ничего спрашивать. Мама меня любит. А сестренка у меня какая! И она же лучшая в мире!
Мамина помощница — история из жизни
