Проклятая комната в общежитии

Проклятая комната в общежитии. Двери еле дышали. На парня удивленно смотрели цифры один, четыре и семь. Одного сильного удара, наверное, бы хватило для того, чтобы выбить дух из дверей, вместе с телом. Что-то очень ценное оставлять за ними не стоит, ибо не уберегут.
Славе с детства, почему-то, казалось, что они живые, имеют какую-то частичку души. Может из-за того, что дед был столяром и делал двери, а мальчику казалось, что на свет рождается новое странное существо. Еще старик любил повторять о том, что есть стена между нашим и тем миром, а дверь – это переход. Что-то такое заложено в его подсознании, а этот представитель рода дверного – бывалый в переделках, совсем хлипкий…
Славка отвлекся от странных мыслей, постучал и зашел в комнату.

— Всем привет!
Пока жители смотрели на него, не понимая, что это за явление, он осмотрелся.
Типичная общежитская комнатка, в которой днюют и ночуют двое студентов. Стены еще хранили следы недавней побелки. Хотя было видно, что наводили марафет любители этого дела. И скорее всего – местные жильцы. На стенах висело много плакатов и карт, несколько вазонов и даже одна лиана, которая оккупировала верхнюю часть левой стены.
Возле компа, который стоял на старом ободранном столике, выстроилась привычная свита кактусов. Кровати разместились у противоположных стен по бокам от окна. Около них притаились старенькие тумбочки.
Слева от Славы стоял с открытыми дверцами шкаф. На засаленной полу распростерся изрядно затертый коврик. Повсюду лежали мелкие вещи, одежда, книги и конспекты, которые создавали традиционный образ холостяцкого беспорядка.
— Здоров был! Ты, кто? – первым опомнился жилец слева.
— Да, кто? А то завалился сюда и даже не представился, — поддержал другой.
— Меня зовут Слава. Я здесь буду жить. В приказе, который висит на факультете написано, что меня поселяют в сто сорок седьмую комнату. Комендант сказала, чтобы я перебирался сюда завтра.
— А… так ты будешь жить здесь со мной, — ответил студент, который заговорил первым. – Меня зовут Антон, а это Василий. Он сегодня выселяется отсюда. Нашел себе квартиру за неплохую цену и перебирается жить туда. Ты какой курс, чего поселяешься посреди учебного года, а не в сентябре?
— Я учусь на четвертом курсе. На историческом. Раньше тоже жил у хозяев, на квартире, но теперь у родителей туго с деньгами, поэтому пришлось перебираться в общежитие. Так дешевле да и узнал, что место освободилось, поэтому старался не терять времени.
— Действительно, оперативно сработал. Мы на педагогическом учимся. Будущие учителя, я на пятом курсе, Василий – на втором. Что же, добро пожаловать, эта проклятая комната в общежитии!
— Оптимистично приглашаешь, — улыбнулся Антону парень. – Как в голливудских страшилках. Велкам ту хелл!
— Ишь, не верит!
— А кто же этому поверит? В том, что ты тут рассказываешь? Разве ребенок! – засмеялся Василий.
— А что за байки? Мне интересна история комнаты, где я буду жить. Это, наверное, нечто вроде: «В тринадцатом общежитии, на тринадцатом этаже, в тринадцатой комнате…».
— Да нет, это все глупости. Я тебе настоящую историю расскажу, не вымысел!
— Я это уже слышал кучу раз, лучше к соседям пойду – у них есть какие-то новые фильмы.
Василий вышел из комнаты.

Проклятая комната в общежитии

— Слушай меня внимательно, — Славка присел на хиленький стульчик и приготовился к рассказу. Антон, тем временем, продолжил. – Я живу в этой комнате уже пятый год и тут мне пришлось немало увидеть и пережить. Не только обычные студенческие пьянки, гулянки и дебоши, а нечто и вовсе серьезное.
Года два назад я жил в комнате с другим сожителем. Его звали Тарас. И тут вроде ничего странного не происходило. Да и я ничего такого не заметил.
Потом он умер. Выписывался из общежития, потому что уже закончил универ – и все, — он вздохнул, а Славке показалось, что он действительно не врет. – Насколько я знаю, медики так и не смогли определить причину смерти. Сердце там, или что другое – неизвестно.
Теперь в этой комнате мне страшно быть, особенно наедине. Еще как выпью, а потом храплю – то так, терпимо, а как при ясной голове – так знобит всего, дрожь берет. Нечистая эта комната. Мне кажется, что не выпустит она меня так просто. Василия – да, он здесь полгода жил, а меня – нет.
Бывают моменты, особенно, когда я в одиночестве, кажется, что кто-то присутствует в комнате. Я догадываюсь кто это. Тарас! Его неприкаянная душа все еще витает в этой комнате. Мне страшно. Время у меня есть. Еще имею год. А потом не знаю, что будет. Я боюсь, что однажды меня здесь найдут мертвым, как когда-то Тараса.
Вот такие здесь дела творятся. Славка улыбнулся.
— И ты хочешь, чтобы я в это поверил? Я знаю, что порой в общежитиях нужно пройти своеобразный обряд инициации – посвящения, но в такое я не поверю. Если ты хотел меня напугать, что эта проклятая комната в общежитии, то тебе это не удалось. Если же ты хотел сам остаться в этой комнате, испытываешь соседа, который хочет занять свободное место – поверь, так просто от меня не избавиться.
Он подошел к двери и глянул на замершего Антона.
— Ты мне не поверил!
— Конечно, не поверил. От меня так легко не избавишься.
— Я не лгал, — и Слава услышал в тех трех словах такую уверенность, как, видимо, у Коперника, когда он доказывал, что Земля крутится вокруг Солнца, а не наоборот.
— До завтра!
Слава вышел в коридор. Там столкнулся с Василием. Поболтал с ним немного. Как оказалось из беседы – парень не врал. Два года назад в этой комнате и вправду умер один студент. Затем в течение семестра сменилось несколько жильцов. Василий считал, что Антон воспринял это событие, как говорят, «слишком близко к сердцу», и теперь в рассказах, в действиях, гиперболизировал все, что чувствовал.
Некоторые его соседи не выдерживали и убегали, что еще хуже усугубляло репутацию комнаты. Василий вот привык и не замечал ничего жуткого.
Парень попрощался с бывшим жильцом и направился на остановку. Его ждала поездка домой, сбор вещей и завтрашнее переселение.
* * *
В комнате наблюдалось заметное оживление. Слава помаленьку разбирал свои чемоданы и сумки, а вещи и одежда находили свое место. Антон же убирал. Вокруг, громко заявляли о себе следы вчерашней попойки. По старинке Василий поставил «отходной», а комната после этого напоминала Киевскую Русь после нашествия орд Батыя. Однако, медленно она возвращалась к привычному виду.
— Сегодня будешь выставляться за поселение? Ребята уже интересовались.
— Нет подожду до стипендии, денег маловато. Хотя пивка вдвоем можем выпить, тем более, что сегодня футбол.
— Хорошо. Правда будут гости из соседних комнат, где нет зомбоящика. Но у нас заведено, что они приходят с собственным пивом, поэтому бочку можно не покупать. Когда будешь идти, возьми сотку вон там, на столе. Купи мне литр любого светлого и семечки.
Слава уже разложился, затолкал сумки под кровать и прилег, то наблюдая, как Антон завершает уборку, то играя в одну из игрушек в мобильном телефоне.
Что проклятая комната в общежитии и о возможном проклятии комнаты уже никто не говорил.
На улице широко распахнула свои объятия ночь. Телевизор болтал без умолку. Показывали уже набивший оскомину сериал о героической борьбе ментов с бандитской гидрой. Иногда складывалось впечатление, что о другом больше не снимают. Такая себе вековечная борьба добра со злом, в которой стороны иногда меняются местами. Интересно, как будут представлены эти сюжеты лет так через тысячу, когда сериалы станут одним из исторических источников о прошлом, своеобразными мифами современности.
И тут заметил кое-что интересное. Между всех плакатов на стене висели какие-то камешки в рамке. Он встал, подошел и всмотрелся. Интересно!
За стеклом, по обычной рамкой формата А4, которую частенько берут для того, чтобы придать «вес» грамоте или диплому, на красном платье хаотично лежали монеты всех времен и континентов. Хотя Слава не увлекался нумизматикой, но немного соображал в этой науке. Как-никак историк, изучал ее. Да и знакомые были, которые болели этим увлечением.
Здесь были современные евроценты, несколько старых европейских монет, а также из Азии и Африки. Впрочем, наибольшее внимание привлекла двойка польских, и монета с арабской вязью. Кажется серебряная и давняя. Похожа… на средневековый дирхем.
— Слушай, Антон, это твое? Откуда эта монета?
Тот как раз взялся за вазоны. Почему-то решил, что настал момент присмотреть за ними и, именно, распушивал ножом землю вокруг растения с яркими зелеными листьями и белым соцветием.
— Это все, что осталось в наследство от Тараса.
— А откуда монета у него. Она очень непростая. Редкая и дорогая.
— Хотя он учился на биологическом, однако восхищался прошлым. В лето перед смертью он упал на хвост археологической экспедиции университета, сказал, что им будет помогать и себе на природе наловит жучков. Убьет двух зайцев: практику свою выполнит и с прошлым познакомится наглядно. Они копали могилу какого-то дружинника. Там он и нашел эту монету, спрятал, а потом привез сюда и приобщил к этой небольшой коллекции.
— Продать не думаешь?
— Нет, это воспоминание о нем. Хотя, иногда, когда смотрю на эту коллекцию, у меня мороз бежит по коже. А потом думаю: «Нет, пусть висит».
— Понятно.
Где-то через час Антон закончил уборку, Слава, тем временем, сбегал за пивом. Зашли соседи. Они познакомились, а дальше их ждал футбол, ожесточенные дискуссии во время и после матча. И сон…
* * *
Утром Антон не проснулся. Когда Слава проснулся, даже сначала ничего не заметил. А потом попытался растормошить парня. Тот не отреагировал. Попытался нащупать пульс, и кажется что-то уловил, но точно уверен не был. Проклятая комната в общежитии!
Не теряя времени, вызвал скорую, которая прибыла с опозданием. Врачи осмотрели студента и забрали в реанимацию. Он был жив, возможно, даже при сознании, но, что с ним такое, никто не знал. Наконец, расспросив Славку о вчерашнем дне: что ели, что пили и что делали, медики покинули комнату.
В коридоре остались несколько встревоженных студентов, которые с самого утра собирались пойти на пары, и никому все никак не получалось, и комендантша, которая громко жаловалась. И отовсюду звучало слово «Проклятие». Первая смерть была случайной, а этот второй инцидент, который хоть не завершился смертью, но порождал определенную закономерность.
Слава вернулся в комнату и оглянулся. Вроде ничего удивительного, но последние события заставили его по-другому на нее посмотреть.
А если и вправду здесь лежит проклятие? Мороз пробежался кожей, которая сразу стала гусиной. Вспомнил слова Антона о чьем-то присутствии в комнате, когда остаешься наедине, и будто действительно почувствовал это. Здесь явно не чисто. Он глубоко вдохнул воздух и попытался успокоиться. Повыкидывал пластиковые бутылки из-под пива в ведро с мусором, застелил постель. Стало как будто легче.
Теперь можно поразмыслить над этой проблемой.
Во-первых, в этой комнате творится что-то неладное и надо выяснить, что именно.
Во-вторых, с обоими ребятами случилась беда, когда они учились на пятом курсе. Может это случайно, а может и нет.
В-третьих, а если проклятая комната в общежитии не вся полностью, а какая-то конкретная вещь? Или же есть рациональное объяснение этой чертовщине.
Слава сел на стул и снова принялся изучать обстановку комнаты. Его взгляд шарил вокруг. Но ничего, что бы могло дать какую-то подсказку, приподнять завесу над загадкой, все не находилось. Он встал, прошелся туда-сюда, пытаясь в очередной раз отогнать подальше страхи, которые ранее попытались вырваться наружу. Взгляд остановился на рамке с монетами.
Снял ее и еще раз присмотрелся. Вспомнил, что рассказывал Антон. Особенно про могильник, а также о том, что нередко такие вещи могут нести на себе проклятие.
«Надо с монетой что-то делать! Это, видимо, она виновата!».
Славка сел за компьютер, присоединил модем, зашел в сеть, полчаса спрашивал у Гугла, и он дал ответ. Парень нашел необходимый обряд очищения дирхема. Если это не подействует, тогда придется использовать радикальный метод: монету расплавить и продать ювелиру серебро, а деньги отдать в церковь.
Через некоторое время все было готово.
Он взял кусок красного шелка и составил из него подобие креста. Зажег две свечи и прочитал «Отче наш». Потом намочил его в «серебряной воде», изготовленной собственноручно, и оставил возле свечей.
Его не покидала мысль, что этот обряд – полная чушь.
Через сутки он завернул в шелк монету и проговорил:
— Вода к воде, беда к беде, и мне рабу Божьему Славе и рабу Божьему Антону, охрана и оберег от болезней, горя, беды и другого несчастья! Аминь, аминь, аминь!
На следующий день позвонил в больницу, надеясь, что состояние Антона улучшилось. Зато, безразличный голос в трубке сообщил, что стало еще хуже и надежды на выздоровление мало. На вопрос о самом недуге ничего вразумительного не ответили, сами толком не знали.
Слава с досады сплюнул, схватил монету и поплелся к кухне, чтобы на плитке ее расплавить. Если и это не сработает, то комната точно проклята. На прощание он хлопнул дверью. Те завопили от боли на только им понятном языке, а внутри что-то шмякнулось на землю.
— Что же там еще такое? – Слава вернулся обратно.
На полу лежал вазон с разбитым кувшином.
— Этого еще не хватало…
Парень остановился и еще раз внимательнее пригляделся. Показалось, что он не спроста упал на землю.
Хлоп! От сквозняка дверь захлопнулась за ним, словно подтверждая догадку. Странно! Он оглянулся, в очередной раз вспоминая, что комната проклята, затем снова уставился взглядом в вазон. Что же его так насторожило, что сразу не бросился убирать? Нет, не дверь. Они скорее предостерегли.
Проклятая комната в общежитии! Стоп! Именно над этим вазоном колдовал Антон, перед тем, как заболел. А может дело в нем?
Слава снова сел за компьютер. Через час у него возникло подозрение, что виновато именно это растение. Тогда он позвал нескольких ботанов из биологического, даже одного аспиранта, который жил двумя этажами выше. Этот консилиум при помощи справочников и Интернета подтвердил его догадку.
Это был стрихнос ядоносный. Растение, из коры которого делают яд кураре, наверное один из самых известных в мире. Вполне вероятно, что именно он стала причиной недуга, ведь достаточно лишь царапины, и можно обувать белые тапки.
Он позвонил в больницу, попросил проверить догадку. Действительно, на руке Антона нашли уже зарубцевавшийся порез.
«Поранился ножом, когда распушивал землю в кувшине!», — догадался Слава и все рассказал медикам.
* * *
— Как ты догадался? – Антон был еще бледен, но чувствовал себя уже лучше.
— Двери подсказали, — улыбнулся Слава.
— Еще бы!
— Я тебе потом расскажу. А как это растение оказалась в комнате? Оно же в магазинах не продается. Да и, насколько я слышал от преподавателей университета, это некий гибрид, яд выделялся и на листьях.
— Я догадываюсь, что его приволок Тарас. Он как-то обмолвился, что когда биологический факультет перебирался в другое помещение и продолжалось переселение, он украл там несколько вещей, не очень нужных. Может, в том числе, и этот вазон.
— Тогда все понятно. Я же говорил, что комната не проклята.
— А что там двери?…

Проклятая комната в общежитии