Родом из Колымы — история из жизни детей школы-интерната. В конце 70-х годов директора школы-интерната, Михаила Семёновича, перевели в Магадан. Кажется, в спортивную школу. Дети очень любили его. Мы не видели его кричащим…
Чем-то похож на Макаренко: руки за спиной, долговязый, несоразмерный. Смотрел из-под очков на проказника и тихо разговаривал, невозможно отвести взгляд. Краснел как ребёнок за поступки коллег. И вот он уехал.
Родом из Колымы
Директора прислали из соседнего посёлка. Уверенный, знающий педагогическую работу. У нас другой контингент и он не мог этого учесть. Первым делом он задумал отремонтировать наше убогое здание. Деньги РОНО ему отпустило.
Впереди летние каникулы, но в школе оставались дети, примерно 50 ребят, которых никто не мог забрать на лето. Переселить их некуда, так как ремонт задумывался капитальный, с первого до третьего этажа, небольшими силами: техническими рабочими и учителями.
Директор решил развести детей к их родителям, которые были лишены прав. Дети фактически считались сиротами. Но ведь на короткий срок – ничего, пусть увидят своих деток родители. Юридически он не имел права делать это, но вот рискнул и снарядил нашу школьную «коробочку».
Сопровождающей была я. Водитель был из бывших репрессированных, сам добрый, исполнительный. Мы поехали по Колыме развозить детей, которые очень заволновались, скорее встревожились. Я думала от того, что долго не видели пап и мам. Но потом поняла причину.
Первая семья жила недалеко от Магадана, в коммуналке. Мы им еле достучались. Было понятно, что в комнате нетрезвые люди. Когда они открыли, то так и не поняли, что к ним привезли сына. А сын, рослый девятиклассник, стоял и переминался с ноги на ногу по ту сторону от порога: ему было стыдно, и он умолял нас уехать.
Комната была завалена бутылками, грязной посудой и не было намёка на место для ребёнка. «Что-то» лежало на кровати и возмущалось тем, что мы приехали. Сына родители и не признали. Я, расстроенная, вернулась с мальчиком в машину. Водитель сочувственно посмотрел на меня. Мы поехали дальше…
Где-то по колымской трассе заехали в посёлок барачного типа. Зашли по адресу. Открыли комнату — хозяев нету. Огляделись: три кровати. На пустых сетках, вместо постельного белья, лежали мешки. Матрацев здесь и в помине не было. Посреди комнаты стоял таз с помоями и мочой… Жутко стало.
Соседка промямлила, что хорошо, что детей забрали. А то они могли бы сутками сидеть закрытыми и питаться помоями. Прямо в бараке на несколько семей был туалет — большая комната с отверстиями в полу, без разделения на «м» и «ж».
В том же составе мы поехали дальше, но в следующий барак я заходить не стала — сидела и плакала вместе с ребятами в машине. Дети не должны это видеть: им не только дали право не жить в подобных условиях, но и дали забыть, как это, а мы решили «проехаться по местам их памяти». Директор думал, что поступал гуманно, но не представлял, чем это обернётся.
Водитель махнул большой ручищей и скомандовал нам сесть в машину и ехать в школу. Мне было всё равно как отреагирует директор. Домой отведу, если что. Плача, я пересказала о нашей поездке. Вдруг принимается мудрое решение: освободить классную комнату при входе, снести туда матрацы и разместить всех детей, и малых, и больших. Здесь они прожили радостно и счастливо до конца каникул.
Старшеклассники с удовольствием приняли участие в ремонте. Им оплатили их труд… Как это сделал директор? Что-то опять нарушил — рисковый был человек. А я потихоньку вечерком водила детей мыться к себе, так как душевые тоже не работали из-за ремонта.
Дети остаются детьми: они быстро забыли этот неудачный вояж. Но я не забыла, остались шрамы на сердце. Думаю, потом они добавлялись за много лет работы с детьми-сиротами. Позже я дала определение этому состоянию — сердце плачет кровью.
В следующие каникулы директор нас отправлял и в Синегорье, где купались в холодной реке Колыме, с быстрым течением, и на побережье Охотского моря в посёлок Армань, там наелись красной икры во время нереста и в посёлке Сплавная раскинули лагерь и каждый день ели от пуза жимолость.
Лето на Колыме разное: теплее к центру, но с москитами, к морю холоднее. Красивейшие места. Для этих детей Колыма — родина.
Родом из Колымы — автор Людмила Куликова.
