Вся надежда на брата — история из жизни. Наша семья находилась в городе на высоком счету. Родители были известными врачами, мы с сестрой — девочками воспитанными, конечно же, с большим будущим. Никто не думал, что даже в такой семье существует тайна, о которой мы узнали совсем случайно.
Мигом давай, Ленка! — шепотом звала я младшую сестренку, пытаясь ее поторопить. Просто на минутку представила, что может произойти, если нас кто-нибудь здесь увидит… Больше всех, конечно же, попадет мне — старшая как никак. — Да бегу я, бегу, — отвечала Лена, преодолевая расстояние в несколько метров на цыпочках, при этом оглядываясь по сторонам.
— Бабушки не видно? — тут же интересовалась я.
— Вроде бы все тихо и спокойно, — отвечала она.
Дальше можно было наблюдать забавную картину. Мы тихонько подходили к двери, присаживались возле нее, вставляли в замочную скважину ключ и аккуратненько пытались открыть. Правда, перед этим нам немало усилий следовало приложить для того, чтобы найти этот ключ…
Чаще всего попасть к отцу в кабинет не удавалось: или мама неожиданно начинала идти по коридору, или непонятно откуда появлялась бабушка Лида, становилась у нас за спиной и пару минут неприметно стояла. После, конечно, ругала нас, но как-то по-доброму…
По правде говоря, бабушка Лида не была нам никакой бабушкой — бабушек и дедушек у нас не имелось вообще. Они умерли, когда мы были совсем маленькими. Но именно после этого в нашем доме появилась милая седовласая женщина. Она стала незаменимым помощником для наших родителей. Ведь им часто было не до нас — папа и мама много работали, поэтому нашим воспитанием занималась Лидия.
Удивительно, но за всеми хлопотами, она все успевала. Хотя бывали, конечно, исключения. Когда нам все-таки удавалось попасть к отцу в кабинет, наступал настоящий праздник. Честно говоря, мы толком не понимали, чем нас так манило это помещение. Полумрак, блестящий паркет, стеклянные стеллажи, заполненные толстыми медицинскими книгами с непонятными названиями… Вряд ли все это могло привлечь маленьких девочек.
Скорее, нам нравилось чувствовать себя немного сыщиками… Попадая в кабинет, Ленка сразу же отыскивала анатомический атлас и, просматривая его, начинала заливаться от смеха. Я же предпочитала дела «посерьезней» — доставала из верхнего ящика письменного стола сигару и изображала из себя взрослую даму.
Сейчас я все это вспоминаю с улыбкой, но тогда это казалось таким забавным, смелым, порой даже не безопасным. Наказание за такие шалости были серьезными — запрет на недельный просмотр мультфильмов!
На самом деле мы были очень воспитанными девочками, хотя и оставались обычными детьми… А ведь в нашем доме нам постоянно приходилось себя контролировать — атмосфера и воспитание обязывали. Нас повсюду окружали старинные вещи, передававшиеся от поколения к поколению. Нас учили хорошим манерам, чувству меры, хорошему вкусу.
Несколько поколений маминых родных, которым и принадлежал этот дом, считались в городе влиятельными и уважаемыми людьми. Прадедушка — известный судья, дедушка — знаменитый кардиолог, мама тоже врач. О папиных предках мы знали не очень много. Разве что он был родом из простой крестьянской семьи, жившей в небольшом селе под Полтавой. Собственно говоря, только спустя годы я поняла, что брак с мамой стал для моего отца отличным пропуском к карьере…
Родители были не слишком откровенными, скорее, требовательными и строгими, но справедливыми. И я, и сестра чувствовали к ним искреннее уважение. Нам бы и в голову не пришло позволить себе в их присутствии какую-то неуместную шутку.
В семье было не принято есть перед телевизором, читать книжки, лежа в кровати, или расхаживать по дому в пижаме. Но мы знали, что нас очень любят. Папа иногда позволял садиться к нему на колени или даже влезать на шею, играл с нами в бадминтон. Мама, хоть и возвращалась из больницы очень уставшая, всегда находила немного времени, чтобы почитать книжку.
Но самым близким человеком для нас стала бабушка Лида — добрая и понимающая, что для нас, несносных и своевольных, считалось особенно ценным. Мы охотно доверяли ей свои школьные неприятности и детские проблемы. Она всегда выручала в трудных ситуациях…
— Посмотри, какая смешная фотография, — сказала Ленка, когда мы наконец-то открыли кабинет отца. Она достала со дна ящика пачку писем и фотографию.
С фото улыбался мальчик в школьной форме. На обороте находилась дата. Мы поняли, что фото сделано на последнем школьном звонке несколько лет назад. Письма, лежащие рядом, даже немного пожелтели.
— Сергей, — сестра начала читать письмо, — я не собиралась высылать тебе эту фотографию, потому что… Лена не могла разобрать почерк.
Я тут же вырвала листок из ее рук и попыталась закончить чтение письма.
— Потому что тебе совсем нет дела до нашего сына. Эти жалкие деньги, которые ты высылаешь на Сашу… — я подняла глаза на Лену. — Но ведь Сергей — это наш папа!
— Посмотри, здесь какие-то квитанции с одинаковой суммой… — младшая сестра достала еще одну пачку и заинтересовано начала рассматривать ее. Со стороны она напоминала начинающего детектива.
— И фамилия как у нас… Только имя какое-то чужое — Софья, — я тоже попыталась соотнести факты.
— Посмотри, это письмо тоже писала Софья…
Мы были так взволнованы, что не обращали внимания на время. Мы пытались докопаться до истины.
— Ленка, тебе не кажется, что у нашего отца есть еще… сын? — произнесла я дрожащим голосом.
— А если это нас взяли из детского дома? — неизвестно почему сделала вывод младшая сестра.
— Ну что ты… Не будь глупой, ведь ты очень похожа… — стала объяснять я, и в эту минуту вошел отец.
Я замерла! Был четверг, послеобеденное время, а ведь в эти дни папа никогда не возвращался из больницы до ужина. Прежде чем мы смогли осознать, что же произошло, нам удалось выбежать через открытую дверь в сад. Потом что было сил помчались дальше. А перед моими глазами все еще стояло искаженное от злости лицо отца.
Его гнев бывал грозным, особенно когда мы совершали что-то недостойное. Поэтому мы мчались подальше от дома, как безумные. Сначала по железнодорожной колее, потом по лугу, к реке. Здесь мы бывали с родителями во время редких семейных пикников на природе. Остановились возле старой ивы, потому что совсем запыхались от бега. Ленка от усталости упала на траву, а я оперлась о ствол дерева, и, с трудом хватая воздух, спросила:
— Что теперь будет? — ты как думаешь?
— Думаю, нам нужно пересидеть здесь время, пока папа зол как волк.
— А я не собираюсь этого делать, — выпалила Ленка, а потом, глядя в небо, добавила сквозь зубы: — Я ненавижу его.
— Этого Александра? — уточнила я.
— И его тоже, — ответила сестра, кипя от злости.
Я побоялась спросить, касается ли ее ненависть и отца. Ведь в голове крутились ужасные мысли, но одна из них была особенно упорной: отец нас все время обманывал.
— Если у папы есть сын, то, наверное, эта Софья была его женой. И он ее бросил… А теперь оставит маму и нас… — Лена начала тихонько плакать.
— Лен, ты только не реви! Если б он хотел нас оставить, то давно бы это сделал, — я легла рядышком с сестренкой и обняла ее. Не помню, как уснули прямо на траве… Открыв глаза, увидела, что рядом стоит Лида.
— На ужин будут налистники с джемом и вишневый кисель. Надеюсь, вы не станете отказываться от еды? — спросила она, будто ничего и не случилось.
Для нашей любимой бабушки самым главным делом было вовремя нас накормить. Она всегда придерживалась принципа: прежде, чем начать серьезный разговор, следует выяснить, не возникают ли проблемы из-за голода. Лида уже, несомненно, знала о том, что случилось в нашем доме. Более того, ей был известен секрет нашего отца. Поэтому после приглашения отведать любимых налистников, она присела рядом, прижала нас к себе и сказала:
— Тайны взрослых никогда не идут на пользу детям. Я всегда это говорила. Тем не менее, раскрытие такой правды никому не повредит, возможно, даже поможет. Ведь тайна вашего отца не является чем-то особенным.
Когда Сергей Иванович был молодым парнем, то у него в родной деревне была невеста, — начала Лида. — Они поженились еще перед его учебой в институте, сразу после школы. Родился мальчик, которого назвали Александром. Однако отношения между родителями не сложились. Вскоре они развелись. И, как это иногда бывает, мать мальчика стала настраивать его против отца, не разрешала им встречаться.
Однако ваш папа никогда не забывал о своих обязанностях и регулярно высылал им деньги… Внезапно Лена закрыла лицо руками и начала кричать:
— Я не хочу все это слушать, не хочу слушать! Бабушка Лида с пониманием ее обняла.
— Девочки дорогие, — она вздохнула, — прошу вас помнить только об одном: папа любит вас, как никто на свете, и никогда не покинет. А если он не хотел рассказать вам о Саше, то, видимо, для этого были свои причины, — объяснила Лида и, приобняв нас, повела домой.
На самом деле нас мало утешили ее объяснения. Хотелось поскорее забыть обо всем и вернуться в свой безопасный мир. В мир, которому не угрожает никакой брат, никакая жена Софья. Мы вернулись с Лидой домой. Дверь в кухню была приоткрыта. Вкусно пахло налистниками. Мы прислушались, не доносятся ли какие-то голоса. Но было тихо. Даже не помню, что именно я тогда чувствовала. Возможно, даже облегчение, что никто ничего не выясняет.
Теперь, спустя годы, понимаю, что мы с сестрой вели себя в соответствии с неписанными правилами нашего дома. У нас много проблем «заметали под ковер», не принято было их откровенно обсуждать…
В тот день мы уже не видели папу. Зато когда я и Ленка вечером лежали в кроватях, пришла мама. Она почти не говорила с нами, только обняла каждую из нас, поцеловала, пожелала доброй ночи, после чего погасила свет и вышла. В ту ночь я, как и сестра, долго не могла уснуть.
— Ленка, ты не спишь?
— Не-е… — донесся голос из другого угла комнаты.
— Может, надо его отыскать? — предположила я. — Ведь ты сама говорила, что хорошо было бы иметь старшего брата. Тогда бы он накостылял этому противному Вовке…
— Не будь глупой и никогда больше не говори мне ни о Вовке, ни тем более о каком-то брате, — раздраженно произнесла младшая сестра. — А теперь не болтай, я хочу спать, — сказала она, накрыв голову одеялом.
О чем Лена думала? Наверно, о том же, что и я. Она также болезненно переживала сегодняшнюю новость… «Что же сделал мой безупречный папа?» — я нервно сжимала пальцами край своей подушки. — Почему это случилось? Что теперь будет?»
Сама не знаю, когда у меня потекли слезы, с которыми я никак не могла справиться. Плач постепенно перешел в тихое всхлипывание, заглушаемое подушкой, которую я прижимала к губам…
Однако утром я вела себя так, как будто ничего не случилось. В нашем доме все вели себя точно так же. Не знаю, как это возможно, но я почему-то не слишком хорошо помню то утро. Но сегодня даже это меня не удивляет. Мы с сестренкой больше не касались темы о нашем брате.
Ленка, как и я, словно воды в рот набрала. Видимо, тоже притворялась, что никакого Саши не существует…
* * *
Вся надежда на брата — история из жизни
Пролетели годы нашего беззаботного детства. Я уже училась в институте, а двумя годами позже сюда же поступила и сестра. Только я была студенткой юридического, а Лена филологического факультета. Разница в наших характерах, заметная еще в детстве, теперь давала о себе знать все больше. Сестренка всегда была веселой, немного легкомысленной болтушкой. Я — не по возрасту серьезной и рассудительной девушкой. Но так же, как и в детстве, мы оставались самыми лучшими и верными подругами.
— Ты идешь по стопам своего прадедушки, и меня очень радует твой выбор, — мама гордилась мной.
От папы же я получила в подарок часы и напутствие:
— Право, как и медицина, — это не профессия, а призвание, служба, самой высшей целью которой является помощь и служение людям, — в его устах эта высокопарная фраза отнюдь не звучала искусственно.
Жизнь нашего отца действительно была служением для блага пациентов. Тогда я не могла даже мысли допустить, что дни папы сочтены. Он умер, когда я сдавала первую сессию. В том, как сильно уважали отца в городе, мы еще больше убедились, увидев огромное количество людей на похоронах. Его пациенты, студенты, друзья, коллеги…
Они шли и шли, неся с собой охапки самых красивых цветов. Мы же, четыре осиротевшие женщины, стояли над могилой папы, молчали и плакали… Никто из нас не мог и не хотел верить, что его больше нет с нами.
— Вон тот высокий брюнет — это Александр, — в конце похорон бабушка Лида показала на молодого мужчину, стоявшего на противоположной стороне могилы. Когда я подняла на него глаза, парень смутился, а вскоре ушел.
— Как он посмел сюда прийти? — шепнула я Лене на ухо, как будто мы закончили разговор о Саше только что.
— Ты видела, какой он простак! Необразованный невежа! Деревенщина неотесанная, видно за километр! — даже на похоронах отца Ленка не могла забыть о язвительности.
После смерти папы бабушка Лида изо всех сил старалась, чтобы все вернулось на круги своя. Она окружила заботой маму, которая совершенно не могла справиться со своим одиночеством и тоской по самой большой любви в своей жизни. Благодаря теплу, исходившему от нашей Лиды, мама стала более открытой, многословной, стала много рассказывать о себе и о папе.
Рядом с доброжелательной Лидией мама, наконец, раскрепостилась и, пожалуй, тоже поняла, что нет смысла далее скрывать некоторые факты из жизни нашей семьи. И однажды все-таки рассказала нам о первом браке отца.
— Только через какое-то время после нашего знакомства он признался, что был уже женат, — начала мама. — Однако для меня это не доставляло никакой проблемы.
Мама на несколько минут замолчала. И через некоторое время вновь продолжила откровенный разговор:
— Ваш дедушка сразу полюбил папу. Он увидел в нем врача по призванию, — доверилась нам мама.
Она также объяснила свое отношение к Александру.
— Я никогда не запрещала Сереже общаться с ребенком. Однако он сам не хотел этого. Говорил, что его первая жена настраивает сына против него, поэтому нормальные отношения невозможны. Я убеждала мужа, чтобы он хотя бы попытался это сделать, но… — мама говорила так, как будто существование брата было для нас естественным.
— Как ты могла не отреагировать, когда мы обнаружили эти письма и фотографию? Почему вы оба вели себя так, будто ничего не произошло?! — неожиданно Лена накинулась на мать. — Только Лида осмелилась тогда сказать нам правду! — сестра говорила повышенным тоном.
— Это я попросила об этом Лиду. Сама не смогла. Знаю, мое поведение можно считать неправильным, незрелым. Простите меня… Правда, все это слишком поздно, — оправдывалась мама. — Но я должна еще кое-что вам сказать… — тихо произнесла она, — Папа завещал своему сыну наш дачный домик. Он унаследует его после моей смерти, — в тот день мама решила открыть все тайны.
— Что?! — Лена ужаснулась. — Невероятно! Наша любимая дача уйдет какому-то чужаку?! — прошипела она.
— Ленка, помолчи! — я упрекнула младшую сестру.
— Эта дача была у папы еще до нашей женитьбы. Александр имеет на нее полное право, — говорила мама.
— Успокойся! Мы не обязаны с ним встречаться, но не будь такой несправедливой, — я защищала от Лены брата.
— А я и не собираюсь иметь с ним ничего общего! — грубо ответила Ленка, изо всех сил хлопнув дверью.
* * *
С того времени прошло много лет. Я окончила университет и вышла замуж. После смерти Лидии мама осталась одна, поэтому мы с мужем поселились в моем родном доме. Мама ушла на пенсию и помогала мне воспитывать детей. Неожиданно она оказалась великолепной бабушкой — теплой, понимающей, веселой. Она баловала моих малышей, они тоже ее обожали.
От тети Лены моя детвора также была в восторге. Правда, посещала сестра нас редко — большую часть времени проводила за границей, где преподавала… искусство. Да-да, после учебы Ленка поняла, что ее призвание — рисовать, а не заниматься языками. Хотя два иностранных она все-таки выучила.
Позже, создав неплохой бизнес, сестренка нашла и любимого человека. Они с Николаем купили шикарную квартиру в центре города, обустроили ее, думали о детях. Правда, регистрировать отношения почему-то не спешили. Хотя и я, и мама уж очень хотели вдоволь поплясать на свадьбе сестры, которой вот-вот стукнет тридцать лет. Все наши планы изменил Леночкин визит к врачу…
— Вы только не волнуйтесь… — начал, было, доктор.
— Не томите, говорите как есть. У меня что-то серьезное? — сдерживая слезы, спросила Лена.
— Да, у вас лейкемия, — сообщил он.
Лена заплакала. Врач подошел к ней, приобнял и начал утешать. — Ну-ну, только не плакать, главное не отчаиваться. Леночка, мы испробуем все возможное. Все будет хорошо. Можно только представить, сколько раз в своей жизни ему приходилось говорить своим пациентам подобное. Но в его словах была надежда… Поэтому хотелось верить.
Лене тоже ничего не оставалось, как верить и ждать. Как только Лена сказала нам о своем диагнозе, я подняла на ноги всех знакомых отца и матери — известных медиков, так называемых светил. Сестру поместили в лучшую клинику, обеспечили надлежащий уход, сделали все возможное, чтобы минимизировать затраты на лечение.
Правда, суммы, которые ежемесячно приходилось тратить на борьбу с болезнью, сводили с ума. «Это хорошо, что у нас есть деньги, связи. А что делать тем, кто не имеет всего этого?» — с ужасом часто спрашивала себя.
Шли недели. Лена прошла первую химиотерапию, вскоре вторую, третью… С каждым таким сеансом ей становилось все хуже и хуже. Я до сих пор со слезами на глазах вспоминаю, как она отходила после химий, как плохо ей было. От бессилья опускались руки. Тогда я впервые ощутила и поняла, что деньги решают далеко не все… Иногда они вообще ничего не решают… Как это ни странно.
— Леночке срочно нужна операция по пересадке костного мозга, — сказал старенький профессор, друг отца, у которого наблюдалась сестра. — Кого из вашей семьи мы можем выбрать? — спросил известный врач.
— Меня… — протянула я, и в горле стал ком.
— Очень хорошо! Если донорами являются брат или сестра, это дает довольно высокие шансы на успех. Готовьтесь, Наташенька, — сказал он и похлопал меня по плечу.
Вскоре я сдала все необходимые анализы. С нетерпением ждала, когда операцию наконец-то проведут, и моя сестра продолжит жить — весело, задорно, интересно. Как до этого проклятого диагноза. Но утром к себе в кабинет меня пригласил молодой и незнакомый мне врач.
— Наталья Сергеевна, у меня к вам есть несколько вопросов. Присядьте, пожалуйста, — спокойно сказал он.
— Я вас внимательно слушаю, — собрав все силы в кулак, попыталась ответить как можно более уверенно.
— Тут такое дело… — замялся он. — Скажите, пожалуйста, вы когда-либо болели малярией?
Честно говоря, такого вопроса я вовсе не ожидала. Поэтому на несколько минут растерялась и задумалась.
— Вроде бы нет…
— Вроде бы или все-таки нет? — уточнил врач.
— Точно нет. Думаю, иначе я бы запомнила.
— Хорошо. Замечательно. Идем дальше. А гепатитом?
— Да… но давно. А это имеет какое-то значение? — спросила я дрожащим голосом, предчувствуя самое худшее.
— К сожалению, да, — посуровел врач.
Я почувствовала, как спина моментально стала мокрой.
— Пожалуйста, вы только не переживайте…
— Вам легко говорить! А ведь в действительности у нас больше нет близких людей. У отца были только брат и племянница, но они живут за границей. Мы давно не поддерживаем с ними контактов. Мама была единственной дочерью. Тем более, она тоже болеет. Могла только я… Что же теперь будет? Что будет? — истерично кричала я.
— Наталья, донором может стать даже чужой человек.
— Но ведь вы знаете, что это бесполезно…
Врач замолчал и потупил взгляд. Я поняла, что дальше не о чем разговаривать и тихонько вышла из кабинета. Попыталась найти в себе силы, чтобы пойти к сестре. Моя дорога от кабинета врача до ее кровати показалась невероятно долгой. Я вполне отдавала себе отчет в том, что даже если бы использовала все возможные знакомства, подняла на ноги всех коллег папы и мамы, то добилась бы немногого.
Ведь перед лицом смертельной болезни бессилен как миллионер, так и бездомный. «Самое главное — не сдаваться, не опускать руки» — повторяла я.
Моя сестричка спала. Сразу же за мной вошел Николай. «Какой он все-таки молодец! Не бросил свою любимую, поддерживает ее!» — подумала я. Коля поздоровался со мной и нежно, как-то по-родительски посмотрел на Лену.
— Какая она красивая, — прошептал парень.
А я, глядя на сестренку, неожиданно заметила, что она невероятно похожа на нашего отца. Тот же высокий лоб, прямой нос, слегка выдающиеся скулы. Похудевшая от болезни, коротко остриженные волосы… Она выглядела, как маленький мальчик. Теперь лицо сестры было очень похоже на лицо Саши на той школьной фотографии.
— Александр! Ведь он тоже близкий родственник! Вся надежда на брата! — внезапно осенило меня. — Коля, побудь с ней. Скажешь, что я ушла немного поспать. Буду утром, — скороговоркой сказала я и на всех парах помчалась к врачу.
— Вероятность успеха меньше, но сводный брат — это уже что-то, — утешил меня врач и улыбнулся.
Теперь все мои мысли были заняты Сашей. Я выбежала из больницы и села за руль. На ходу позвонила мужу. Антон согласился с тем, что это наш единственный шанс. Единственное, попросил отложить поездку до утра.
— Наташа, ты сейчас такая взволнованная, уставшая. Приезжай домой, а утром мы поедем вместе, — убеждал меня Антон. — Впрочем, ты даже не знаешь его адреса. Неизвестно, захочет ли этот человек вообще с тобой разговаривать, — деловито объяснил мне муж.
— Ты прав, — согласилась я. — А адрес? Хм… — я задумалась. — Мама! Она должна знать, — воскликнула я. — Ведь она оформляла с Сашей дела по наследству.
И действительно, когда я добралась домой, на столе уже лежали какие-то документы, на которых был адрес, а также измятая карточка с номером телефона Александра.
— Это из папиного ящика, — сказала мама.
Я дрожащей рукой набрала телефонный номер. После трех длинных сигналов услышала девчоночий голос.
— Нет, папы нет дома. Ему что-то передать?
— Не могли бы вы дать мне номер его мобильного телефона? Извините, но это очень срочно, — спросила я.
— Папа не пользуется мобильным, — засмеялась девочка, находившаяся по другую сторону телефона. — Пожалуйста, перезвоните через час. Он уже будет дома. Этот час показался мне бесконечно долгим. Прошло пятьдесят минут, и я не выдержала. «Что будет, то будет… Даже если выгонит, все равно нужно попробовать», — решила я и снова набрала уже знакомый номер телефона.
— Дочка сказала, что вы звонили, — ответил мужчина спокойным голосом.
Я представилась. Назвала свою фамилию по мужу, а не девичью. Наверно, это ни о чем ему не говорило, поэтому объяснила, чьей дочерью являюсь. Почувствовала, что это произвело на него большое впечатление. Александр какое-то время молчал, а я принялась сразу все объяснять.
— Знаю, мы даже не знакомы… Для вас это такая неожиданность… Я бы никогда не осмелилась… Но Лена… — и не смогла окончить фразы — слезы хлынули ручьем.
Тогда трубку взял мой Антон:
— Александр Сергеевич, извините. Мы могли бы с вами встретиться? Это не телефонный, но очень важный разговор. Спасибо! Значит, мы приедем к вам завтра.
Всю ночь я не могла уснуть. Вышла в кухню, чтобы найти какое-то снотворное. За столом сидела мама.
— А если он не согласится? — спросила я, полная опасений, присев возле своей измученной мамы.
— Разве ты бы не согласилась помочь в подобной ситуации? Отказалась бы кому-то спасти жизнь, доченька? — она подняла на меня заплаканные глаза.
Я отвернулась, пытаясь украдкой утереть слезы.
— Кто бы мог подумать, что такая известная династия врачей окажется совершенно бессильной перед смертельной болезнью своей любимой дочери… Отец бы этого не пережил, — сказала мама с отчаянием.
— Мамочка… Не нужно. Все будет хорошо, — я попыталась прекратить этот печальный разговор.
Случайно увидела, что мама держит в руках Библию.
— Я верю, что Бог заботится о Леночке. Молюсь о том, чтобы завтра он был где-то рядом с Александром…
— Да, мамочка, больше нам надеяться не на кого, — сказала я, прижала ее к себе и крепко-крепко обняла.
Мы еще долго сидели в обнимку, вспоминали детские и юношеские годы, рассказывали друг другу сокровенное… Разошлись по своим комнатам только глубокой ночью. Я выпила снотворное и наконец-то крепко уснула. Утром приняла решение, что поеду к Александру сама.
Антон меня долго отговаривал, убеждал, что это не очень хорошая идея, и он будет ужасно переживать. Но я твердо стояла на своем. Муж понял: переубедить меня невозможно. Поэтому сделал мне в дорогу несколько бутербродов и налил полный термос крепкого кофе.
— Наташенька, я тебя люблю и верю в тебя. Береги себя. Бог тебе в помощь! — сказал Антон, захлопывая дверь машины. Дорога от Киева до Умани заняла меньше трех часов. Я мчалась практически без остановок. Найти дом брата не составило особого труда. Почему-то все знали, на какой улице он живет и с кем.
— Вы, наверное, дом Александра Сергеевича ищете? — интересовалась старушка в цветастом платке. — Здесь недалеко. Езжайте до поворота, а потом направо и сразу же налево. Увидите, красивый такой…
Я действительно увидела его издалека, какой-то он был необычный. Но, честно говоря, давно нуждался в капитальном ремонте… Во дворе росло множество цветов: тюльпаны, нарциссы, крокусы…
Александр вышел мне навстречу. Когда я его увидела, мне показалось, что передо мной стоит отец…
Боже, как они были похожи! Большие, спокойные глаза смотрели на меня проницательно, а ладонь, протянутая для приветствия, была крепкой и теплой.
— Пожалуйста, проходите в дом, — произнес он голосом, до боли похожим на голос отца.
От волны воспоминаний и от осознания моей особенной миссии у меня опять сжалось в горле.
— Наташенька, если хотите, можем пройтись, — предложил Александр, заметив, как сильно я волнуюсь.
Мы, молча, шли по аллейке, обсаженной деревьями.
— Моя младшая сестра умирает от рака, — сходу начала я. — Единственным спасением является срочная пересадка костного мозга. Я не могу быть донором и у нас нет никого… — я умолкла и добавила, неожиданно для себя перейдя на «ты»: — Кроме тебя. Есть шанс, что ты… Пожалуйста… — я остановилась и схватила Сашу за руку.
— Если только я могу помочь… Я помогу, — мой сводный брат был удивлен и взволнован этой ситуацией, но я уже знала, что он не откажет. — Мне сейчас ехать с тобой? — тепло спросил Александр.
— Да… — и с благодарностью посмотрела на Сашу. Брат готовился к отъезду, а его жена Оксана, не спрашивая ни о чем, угостила меня чаем и пирогом.
— С Богом! Возвращайтесь с хорошими вестями, — попрощалась с нами Оксана, поцеловав мужа на прощанье.
Всего час провела в их гостеприимном доме, а показалось, что я знакома с братом и его семьей всю жизнь. По дороге в больницу мы старались наверстать упущенное. Оба чувствовали, что должны много рассказать друг другу о нашей жизни. Я узнала, что брат работает учителем истории в школе, у него двое ребятишек, живут они довольно скромно, но счастливо… «А мы всю жизнь в роскоши…» — виновато подумала в тот момент.
— Очень жаль, что мы не познакомились друг с другом раньше, — сказал Саша в конце нашего путешествия.
— Вероятно, раньше это было невозможно. Слишком много обид и претензий, — искренне призналась я.
— Наверно, ты права, — ответил с улыбкой Саша. — Когда я в детстве узнал о вашем существовании, то не думал о вас…
— Достаточно хорошо? — перебила его я и улыбнулась.
— Что-то типа того, — согласился он и улыбнулся в ответ.
— Но если бы ты только знал, как на нас с сестрой подействовала твоя школьная фотография!
— Наверно, вы повесили ее на стенке, и каждый день бросали в нее дротики? — подшучивал мой, вновь найденный брат, а я на миг позабыла, с какой целью и куда мы едем вместе.
Потом все события разворачивались с неимоверной скоростью. Вся надежда на брата! К нашей огромной радости оказалось, что Александр действительно может стать донором. Только после этой новости мы рассказали Лене правду. Саша вошел со мной в палату сестры. Их встреча не была особенно теплой. Но в этом нет ничего удивительного: у них обоих было специфическое и почти одинаковое чувство юмора. Поэтому первый разговор брата и сестры выглядел приблизительно так:
— Ага, это пришел мой добродетель! Если узнаешь, что я называла тебя деревенщиной, то переменишь свое намерение и убежишь, куда глаза глядят! — Ленка едва могла поднять голову от подушки, но улыбалась Саше своей неизменной строптивой улыбкой.
— Если тебе кажется, что ты сразишь меня своим сарказмом, то сильно ошибаешься. Я приехал лишь для того, чтобы убедиться: на свете существует кто-то еще, такой же умный и привлекательный, как я. Наташа все время убеждает меня, что мы с тобой похожи как две капли воды.
Потом снова настали недели страха, опасений и надежд. Болезнь долго не хотела выпускать Лену из своих объятий. Мы долго ждали, когда врачи назначат пересадку костного мозга. Признаюсь, временами теряли надежду. Бывали периоды, когда сестра становилась такой слабой и истощенной, что даже не реагировала на наше присутствие. Теперь мы почти всей семьей ночевали в больнице. Даже болезненная мама сидела возле кровати дочери. Коля ежедневно забегал после работы к Лене. Меня сменял муж.
Саша, несмотря на расстояние от Киева до Умани, тоже навещал сестру. Его поддержку трудно переоценить. Сильный и спокойный, брат стал опорой для всех нас.
— Это предначертание судьбы, дар от Бога, что ты появился в нашей жизни, — сказала я и положила голову на его плечо, когда мы сидели в больничном коридоре.
В беседах мы провели много часов. Саша стал для меня очень близким человеком. «Почему мы встретились так поздно и при таких обстоятельствах?» — думала я. Наконец-то врачи сделали пересадку костного мозга! Мама часами молилась о том, чтобы не произошло никакого отторжения и Леночка пошла на поправку.
Все было вроде бы неплохо, но на протяжении двух месяцев сестре пришлось лежать в изолированной комнате, чтобы, не дай Бог, не подцепить инфекцию. Ведь в послеоперационный период ее организм не смог бы с ней бороться. Особенно страшно стало тогда, когда девушка, с которой лежала Лена, умерла. Пересадка костного мозга от постороннего человека ей не помогла…
Как же мы радовались, когда Лена смогла самостоятельно ходить! Она стояла у окна изолятора и пыталась улыбаться. Но самыми трогательными были моменты, когда Лена смотрела на Колю, приложив ладонь к стеклу. В такие минуты мы оставляли их вдвоем…
— Я всегда верил, что любовь придает человеку силы, — комментировал Саша, но я не могу понять, почему она не захотела перед операцией зарегистрировать их брак, хотя жених так настаивал на этом…
— Я и сама не понимаю…
— Леночка вылитый отец. Твою сестрицу невозможно переубедить, если она что-то вбила себе в голову, — говорила мама, готовя комнату для выздоравливающей дочери.
Мамуля утверждала (и вполне обоснованно), что в нашем доме Лена будет окружена надлежащей профессиональной опекой. Поэтому в течение пяти месяцев моя сестра жила с нами. В это время она была не похожа на ту бодрую девушку, которую мы знали прежде. Но все-таки атмосфера нашего дома, свежий воздух и наша забота сделали свое дело.
Спустя некоторое время Лена опять сидела перед мольбертом и рисовала обалденные пейзажи. Как только она полностью поправилась, Коля увез ее во Львов. Постепенно сестренка возвращалась к той жизни, которую вела до болезни: уроки, выставки, семинары.
Прошел год после пересадки. Леночка шла на поправку. В середине лета ей исполнялось тридцать лет. В честь дня рождения Николай подарил ей поездку в Париж. Они провели десять по-сказочному романтичных дней. А после возвращения приехали погостить к нам в Киев. И предложили вместо пышного застолья в честь минувших именин сделать обычный пикник у нас во дворе.
— Пикник?! Тоже мне выдумала! — рассмеялась мама, когда узнала о намерениях дочери. — Ну вот, у тебя, Ленка, все не как у людей. Нет, чтобы ресторан заказать…
— Мам, все будет по-людски. Посадим на свежем воздухе, отдохнем. Не переживай, — успокаивала я мать.
На торжество собралась вся наша семья. Мы поставили во дворе стол и стулья, разожгли костер. Мои девчонки активно помогали нам с мамой накрывать на стол. Свежие помидорчики и огурчики, зелень, шашлычок с маминой коронной томатной пастой, запеченная в фольге рыба… М-м-м… Все с нетерпением ждали, когда же мы наконец-то усядемся за стол и сможем насладиться вкуснотищей.
Когда шашлык был готов, Лена попросила тишины:
— Мои дорогие, я рада, что сегодня вы со мной, — она замолчала и одарила каждого из нас теплым взглядом. — Мне исполнилось тридцать лет. За эти годы довелось пережить многое, но вы не оставили меня, поддержали. Послышалось, как кто-то всхлипывал. Это была мама.
— Мамочка, не плачь, — сказала она и обняла мать. — Я благодарна каждому из вас за любовь, заботу и за то, что вы есть в моей жизни. Особенно тебе, моя мамулечка.
Мама промолчала, лишь положила свою руку на Ленину.
— А еще не представляю, что бы делала без тебя, сестрица… — она поцеловала меня в щеку. — И, конечно же, без тебя, родной… — сказала Лена своему гражданскому мужу. Николай стал рядом с любимой и приобнял ее за талию.
— У нас есть для вас приятная новость, — неожиданно сказал Коля и вовсю заулыбался, посмотрев на Лену.
Конечно, я догадывалась, о чем речь. Думаю, не я одна. — Двенадцатого октября состоится наша свадьба. Раздались бурные аплодисменты и крики «Горько!».
— Спасибо! Но это еще не все, — сказала Лена и подошла к Александру, сидевшему рядом со мной.
— Здесь также находится человек, без которого меня бы не было вместе с вами… Очень близкий для меня человек…
— Леночка, не стоит… — скромничая, Александр попытался прервать младшую сестру. Но она все равно продолжала:
— Сашенька, даже самого искреннего спасибо не достаточно для того, чтобы отблагодарить тебя за все, что ты сделал для меня… Знай, что я очень тебя люблю и ценю. Спасибо, дорогой мой. Я горжусь тем, что у меня есть такой брат, — сказала она и украдкой вытерла слезы.
Я прекрасно знала, чего стоило моей сестре это выражение своих эмоций. Она хоть и оставалась взбалмошной болтушкой, но всегда контролировала себя. Ну а признать вину, как и признаться в своих чувствах, ей было ох как непросто. Я посмотрела на маму. Ее глаза были полны слез. Впрочем, не только у нее.
— Позвольте и мне сказать кое-что, — поднялся со своего места Александр. Несколько секунд он стоял молча. После, прокашлявшись, продолжил:
— Я давно знал о том, что у меня есть две сестры. Но как-то не имел возможности, а, скорее, желания встретиться. Боюсь, если бы не беда, мы так и остались бы чужими друг другу людьми… В общем, я хочу сказать, что теперь для меня самым большим счастьем будет подбросить к небу своего племянника. Так что, Леночка и Колян, думайте, — задорно сказал он.
Затем мы веселились от души. Пели, играли в любимые с детства игры, болтали, сидели у костра. И радовались тому, что теперь вся наша семья может быть вместе.
Вся надежда на брата — история из жизни
