Я не отдам тебя никому — реальная история. Еще вчера у нас с ней все было хорошо. А сегодня утром пришла sms-ка: «Володя, между нами все кончено. Не звони и не ищи меня»… Конечно же, я позвонил. Набирал ее номер раз двадцать, но механический голос все сообщал, что абонент недоступен. Тогда я оделся и поехал к любимой. Дверь открыла Надежда Петровна, которую я уже считал своей тещей. Глаза у нее были заплаканные.
Я не отдам тебя никому
— Нина дома? — от волнения я забыл поздороваться. Надежда Петровна скорбно покачала головой:
— Я утром вернулась из командировки, Нины нет, а на столе записка… — она вытащила из кармана листок и протянула мне. «Мамочка, я улетаю в Киев. Как устроюсь, позвоню».
— Володенька, что это? Какой еще Киев? А учеба? — Нинина мама всхлипнула.
— Может, в милицию? Пусть в розыск объявят…
— В милиции и заявление не примут! Скажут, дочка совершеннолетняя, к тому же сообщила, что уехала.
— А тебе она ничего о своих планах не говорила?
Я покачал головой:
— О таких не говорила.
Вернулся домой. Еще несколько раз набрал номер любимой — все то же. Подошел к окну. Я не отдам тебя никому. Погода испортилась вместе с моим настроением. Еще вчера мы с Ниной гуляли по залитым осенним солнцем улицам, а сегодня небо обложило тучами, моросит холодный дождь, все серо и; печально, как у меня в душе.
Зачем она уехала в столицу?
Почему вдруг собралась там устраиваться, вместо того чтобы грызть гранит науки, а весной, как договаривались, идти со мной в загс подавать заявление? Вспомнил, что, уходя от Надежды Петровны, я забыл вернуть ей записку. Вынул, перечитал. И вдруг как током ударило от слова «улетаю». Это Нина, у которой страх высоты граничит с фобией?! Ее ни на чертово колесо, ни на подвесную дорогу заманить невозможно, даже на балкон выше второго этажа никогда не выйдет. И тут вдруг «улетаю».
Что-то здесь не так! И тут во второй раз долбануло: в утренней sms-ке тоже кое-что неправильно! Любимая назвала меня Володей! Нет-нет, я не Коля и не Петя, меня действительно зовут Владимиром, но Нина терпеть не может, ни одно из традиционных сокращений моего имени: за два года знакомства, ни разу не назвала меня, ни Вовой, ни Володей — только Владом.
Может, она сообщение и записку писала под чью-то диктовку и таким образом дает нам с Надеждой Петровной понять, что уехала в Киев не по своей воле, если вообще уехала?
Набрал номер бывшего одноклассника:
— Привет, ты где?
— На работе, где еще, — тяжко вздохнул тот.
— Так ведь суббота же…
— У нас ненормированная рабочая неделя. А ты чего звонишь? Просто так или случилось что?
— Случилось. У меня невеста пропала. Можно я сейчас к тебе приеду? Спустя полчаса я уже заходил в кабинет, где за одним из трех столов сидел мой друг детства и по совместительству старший лейтенант милиции Борис. В голове вертелось только одно — Я не отдам тебя никому.
Положил перед Борькой записку и мобильный с сообщением. Он прочитал, хмыкнул:
— Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло.
Я поделился своими соображениями насчет «неправильностей».
— Может, это подсказки? — спросил с надеждой.
— А может, ты с горя ищешь черную кошку в темной комнате, хотя ее там нет? — прищурился Боря.
— Есть! — возразил я. — Только без твоей помощи мне ее не найти! — И добавил: — Не кошку, конечно, а Нину…
— Ладно, чем могу — помогу. Для начала нужно осмотреть хату твоей невесты.
— Боюсь, ее маму инфаркт хватит, если ты с обыском заявишься.
— Во-первых, не с обыском, а с осмотром, во-вторых, ты сам говорил, что она хотела в милицию идти, а тут милиция прямо с доставкой на дом. Но валерьянку по дороге купи — мало ли…
Надежда Петровна держалась стойко, против осмотра квартиры не возражала и даже, взяв себя в руки, предложила нам чаю.
От чая мы отказались. Борька велел мне сесть и не путаться под ногами, а сам с азартом ищейки стал «обнюхивать» территорию.
— Дупель-пусто… — резюмировал он вскоре.
— Она ушла из квартиры не сама, ее увели насильно, — я продолжал настаивать на своей версии.
— Ишь ты, какой чувствительный! — друг поскреб пятерней лысеющую макушку. — Ну, допустим, интуиция тебя не подвела и действительно Нину увели из дому. Кто и зачем — отдельный вопрос. Но если этот кто-то и, правда, не плод твоего воображения, то…
Скажи, твоя невеста умная или блондинка?
— Блондинка, но умная.
— Значит, должна была оставить еще подсказку. И где же девушка может уединиться на несколько минут без сопровождения похитителя?
— В туалете.
— Правильно, — кивнул Борька. — Дай-ка я там еще разок посмотрю.
Вот что значит профессионал! Мне бы и в голову не пришло смотреть за бачком. А Борька заглянул. И обнаружил там послание, написанное карандашом для губ прямо на фаянсовой поверхности. «Влад, помоги! Лена Ди». На этом запись обрывалась.
— «Кто такая Лена Ди? — удивился Борис.
— Подруга близкая. Фамилия Диденко. Сирота. Мать умерла давно, отец погиб в прошлом году. Кроме Нины, у нее никого…
— Где живет, знаешь?
Я не знал, и Борька выяснил адрес по своим каналам, но дверь нам никто не открыл. Из квартиры рядом выглянула соседка:
— Она час назад уехала. С чемоданом. В Киев. Снова Киев. Я всегда любил этот город, а сейчас чувствовал, что начинаю тихо его ненавидеть.
Мы обнаружили Лену на перроне в ожидании столичного экспресса. Припертая к стенке, она призналась, что ее отец задолжал некоему Славику пять тысяч долларов, и теперь тот требует деньги с нее.
— Сегодня он позвонил и сказал: «Твоя подруга у меня. Даю две недели, чтобы собрать всю сумму. Не отдашь долг, замочу обеих», — заплакала девушка.
— А ты, значит, сбежать решила? — напрягся я.
— Я в Киев на заработки…
— И как ты собиралась там заработать?
— Танцовщицей, — покраснела Лена.
Я посмотрел на ее щуплую фигуру, асимметричное лицо и подумал: «Пять штук ей и за год не заработать».
— Где этот… может держать Нину? — спросил Борька.
— Думаю, на даче.
Потом все было как в кино. Омоновцы с автоматами, крики: «Всем на пол!», «браслеты» на руках бритого бугая, и Нина — бледная, но довольная, что все так счастливо закончилось.
— Я не отдам тебя никому, — шептал, обнимая свою любимую.
Лета я решил не ждать — во вторник пойдем в загс и подадим заявление. Мне так спокойнее…
Я не отдам тебя никому
