Яйцо, курица и темные чакры… Знала ведь, что нельзя доверять цыганкам, и сама попалась на этот крючок. Эх, пропали мои драгоценности. Да, тяжела все-таки жизнь пенсионерки… Только порадуешься, что наступили беззаботные деньки. Не нужно бежать утром на работу, а можно вдоволь поспать. Времени свободного хоть отбавляй.
Хочешь — читай то, что откладывала всю жизнь из-за катастрофической занятости, а хочешь — сходи в театр или на выставку. Так нет…
Яйцо, курица и темные чакры
Навалились болячки сразу, будто ждали этого момента. Не успеваю лечиться. Попила водички холодной — еле бронхит вылечила. Раскрылась ночью случайно — сквозняком продуло и почки простудила. Я уж молчу про хронический панкреатит и артрит! И жаловаться не люблю. Зачем другим знать о твоих проблемах. Встретишь, бывало, приятельницу, спросишь, как дела, — и понеслись в ответ причитания:
— Ой, Клавочка, замучалась! Тут стрельнет, тут кольнет. Ноги не ходят, руки не поднимаются, а голова отказывается работать.
Не хочу быть такой! Возраст, конечно, немаленький, понятно, что организм барахлит, но это не повод постоянно жаловаться на болячки. А у меня, как на грех, плюс ко всему еще и спина прихватила. Ни согнуться, ни разогнуться. И боль такая, что в глазах темнеет. Решила я никому ничего об этом не говорить, а пойти к врачу. Ему за мои жалобы деньги платят, вот пусть и слушает.
— У вас, Клавдия Степановна, межпозвоночная грыжа, — ошарашил меня доктор. — Можно обезболить, а после приступать к лечебной гимнастике и массажу. Но я бы советовал операцию.
— Операция, небось, дорогая будет. Да и гимнастика тоже. Может, обойдемся пока? — спросила я.
Здоровье важнее денег, но сумма, которую озвучил лекарь, ошарашила — это все, что у меня было!
— Можно пока обойтись, — пожал плечами врач. — Тогда уколы. Вышла я из больницы и только отошла от здания, как налетела на меня цыганка. Схватила за руку:
— Дай погадаю. Правду скажу.
— Отстань, — поморщилась я.
— Что, милая, болит? — прищурившись, спросила она. — Боль твою чувствую. Вылечить могу.
Я удивилась: откуда цыганка знает про мою боль? Не знаю, что со мной случилось, но я остановилась и стала ее слушать, хотя знала, что с ними лучше не говорить.
Тем временем гадалка сказала, что болезни мои от порчи и под- клад сделали у меня дома. Решено было идти ко мне.
Войдя, она сразу забегала вокруг, — что-то вынюхивая, а потом говорит:
— На золото сделана порча. Неси сюда, помогу тебе. Я, как под гипнозом, вытащила свой незамысловатый скарб: пару колечек с рубинами, серьги с янтарем, браслет и кулон с бриллиантом. Цыганка цокнула языком, хмыкнула и забрала у меня все.
Потом пошептала над ними, потрясла в ладонях и сказала:
— Курица мне нужна и яйцо. Услышала я плохую энергию в безделицах твоих, будем выкатывать. Постой-ка, — она поводила рукой вдоль моего тела, — ага, так я и думала! Затемнение в чакрах! У меня голова пошла кругом: чакры, порча, затемнение, курица… Курица? В смысле? Зачем ее-то?
Неси, сама увидишь, — ответила цыганка на мои мысли.
Я поймала в курятнике курицу, взяла свежее яйцо и вернулась. Гадалка взяла драгоценности и завернула их в полотенце, а сверху стала катать яйцом. Долго катала.
После чего схватила перепуганную птицу и начала бегать с ней по всему дому, подбрасывая и хватая за крылья
— Все выгнала порчу, — вытирая вспотевший лоб, сказала она. — Боль твоя к вечеру сама уйдет.
Только не трогай свои колечки, не подходи к ним, не разворачивай. Я их положила под кровать твою. Как тронешь — боль вернется. Я кивала, открыв рот от удивления. Показалось даже, что спина стала меньше болеть. Вот чудеса!
Дала цыганке деньги, и она ушла. Через полчаса в дверь постучали.
— Клавочка, ты дома? — услышала я голос соседки. — Как ты? Танюша знала о моей спине. Я ей сразу же рассказала про гадалку.
— Где кольца? — спросила она.
— Тань, мне нельзя к ним подходить, боль вернется, — сказала.
— Дура старая! — крикнула всегда такая тихоня Танечка. — Тебя обокрали! Внаглую!
Я пошатнулась и почувствовала, как уходит дурман из головы. Кинулась к кровати… Конечно, полотенце было абсолютно пустым. Так поверить! Горе-то, какое… Знала же, что нельзя ей доверять.
— Как ты вообще повелась на такой развод? — по-молодежному спросила Танька. От волнения, видимо. — Ежу ведь понятно!
— Значит, я хуже ежа, — из глаз покатились слезы. — Я дикобраз.
— Ладно, не плачь, — подбодрила меня подруга. — Бог с ней, — махнула она рукой. — Скажи — мне просто интересно — как ты все же решилась на такое?
— Тань, она подошла ко мне и сразу же сказала, что я чувствую боль. Правда! Откуда она знала?
— Ты из больницы вышла? Вот она и догадалась. Тем более по тебе сразу видно. Ты ж за спину держишься, все время и охаешь.
— Вот дура я… — до меня дошло.
— Ага! А я что сказала? Дура!
Мы замолчали обе и сидели, думали каждая о своем. Потом я решительно встала и пошла в комнату. Вернулась с пачкой денег в руке. Таня смотрела вопросительно, но ничего не говорила.
— Все, решила! — наконец произнесла я. — Пойдем со мной. Будешь талисманом и моральной поддержкой в одном лице.
Подруга утвердительно закивала, хоть и не знала конечной цели. — На операцию решилась, — пояснила я, видя недоумение в ее глазах. — Что их копить, деньги эти? На что они мне сдались? Придет еще такая вот — специалист по затемненным чакрам и куриным скачкам по дому — и оставит меня голой и босой. Атак я хоть на дело эти деньги пущу.
Слава богу, все обошлось. Прооперировали меня, и будто на свет родилась! Возраст, конечно, никуда не делся, но и остаток дней хочется прожить без боли.
Яйцо, курица и темные чакры
