Жизнь балерины — балет белых бакенбард. Вчера к Лидии Кричевской приходила незнакомка. За окном моросил мелкий дождь, озабоченные фигуры кутались в разного цвета шарфы и слепо верили, что закрыв пол лица, смогут спастись от эпидемии или стать более незаметными.
Земля под ногами напоминала сопли, а листья хрустели, словно кости от артрита. Словом, элегия вместе с весной загорали где-то на Ямайке и передавали язвительный привет европейцам с их умеренно-континентальным климатом.
И вот когда Лидия Борисовна почти утратила веру в солнце, ведь ее все равно тошнило от сладко-приторных бразильских сериалов, от не совсем приятного пейзажа за окном, тогда солнце послало ей светлого лучика в виде незнакомки. Женщина была рада ей, как жаждущийся, радуется глотку воды.
Жизнь балерины — балет белых бакенбард
Лидия Борисовна достала сервиз из венецианского хрусталя, накрыла стол скатертью из японского кружева, наскоро открыла баночку красной икры (она у нее всегда лежала в холодильнике для особых случаев), маринованные грибы, порезала брынзу, откупорила бутылку сливянки и распаковала коробку конфет «Вишня в шоколаде».
Сливянка хорошо пошла, предоставила их старческим голосам немного запала, и Лидия Борисовна вспомнила, что в шкафу на кухне осталось пол бутылки кленового сиропа. Она добавила в него немного спирта, и получился неплохой напиток. После смерти мужа женщина к нему почти не прикасалась, а вот появился удобный случай.
Когда окончательно пригубили кленовый сироп, речь перешла в приятное русло, и начали вспоминать молодость.
Лидия Борисовна достала из югославской стенки старенький альбом цвета аквамарина, его края и переплет были потертые, картон, в который вставлялись фотографии с присущим ему желтым оттенком, кажется, от времени стал темно-бурым, да и сами фото не отличались особой черно-белостью, фото скорее были желто-белыми, словом, сплошная желтуха.
Незнакомка внимательно рассматривала снимки, по ним можно было полностью или почти полностью определить, что за штуковиной была старушенция с улицы Чернышевского, 47. Незнакомка затаив дыхание, смотрела на грациозную молодую балерину, которая стояла, как говорится в полном балетном обмундировании, на пуантах при этом, сведя взгляд куда-то в сторону, но так красиво, как это могут делать только балерины, актрисы, певицы, словом, творческие люди.
— Это фото перед спектаклем «Лебединое озеро», где я исполняла главную роль, — похвасталась Лидия Борисовна. — Не поверите, мне здесь всего лишь 23 года, а теперь…
И уголки ее губ нервно задрожали, вспомнилась жизнь балерины.
— А теперь вы выглядите довольно таки презентабельно для вашего возраста, — с какой-то насмешливостью заключила незнакомка.
Лидия Борисовна чуть улыбнулась и продолжила рассказ дальше.
— А это кто? заинтересованно спросила незнакомка, указывая поджарым пальцем на статного блондина с пышными бакенбардами.
— Это мой муж Геннадий Захарович, вместе прожили 48 лет, он ушел от меня полгода назад. Инсульт унес его последние силы, шатким, прерывистым голосом с нотками слез сказала Лидия Борисовна. Как не странно, продолжала женщина, за все эти годы мы с ним ни разу не поссорились.
Лидия Борисовна, сев на стул, как на трон, с присущей грацией балерины, которая, кажется, за 60 лет никуда не исчезла, начала вести рассказ, достойный режиссуры Эльдара Рязанова, при этом чрезмерно жестикулируя. Ее выцветшие глаза-облака сияли, словно капли бирюзы, разбросанной впопыхах из рук самой Афродиты, уста расплылись в искренней улыбке, и даже зубные протезы не могли испортить ее.
Женщина с удовлетворением рассказывала о том, как поступила в училище, как впервые пришла в театр. Тогда на серенькую-маленькую Лиду Киричкову никто особых надежд не возлагал, но она нашла в себе силы и, несмотря на насмешки завистников, начала меняться.
Сначала изменила сельскую фамилию Киричкова на более аристократическую — Кричевская, так, кажется, аристократичной и изысканной стала и она сама. Лидия вырабатывала тактику общения с людьми, выискивая среди них нужные связи, таким образом, росла в профессиональном плане.
Трудно себе представить, как простая девушка из маленького городка Черемшево, что на Винничине, уже в 23 года сыграла главную роль в «Лебедином озере», что ей пришлось перетерпеть, на какие жертвы пойти, точно знает только Всевышний.
Относительно амурных дел, то здесь Лидии Борисовне не везло, ухажеров хватало, но не достойных…
На первом году работы в театре она влюбилась в красавца-коллегу Алексея Закревского. Их роман был бурным, но после него осталось много сплетен и соленой боли. Для него она была лишь очередной куклой, хрупким мотыльком, который попал в липкую сетку умелого паука-ловеласа. Они расстались, эта неудача еще больше закалила ее, но за все нужно было платить.
Для Лидии Борисовны цена была слишком дорогой, она узнала, что станет мамой, но для балерины, которая начинает свой творческий путь при ее положении — это просто пропасть, поэтому решилась на аборт, который поставил точку на ее материнстве.
Она была никому не нужна, совершенно одинокая, если бы не он. Старше ее на 13 лет, статный виолончелист с белыми пышными бакенами Геннадий, который с затаенным дыханием, стараясь из всех сил не сбиться с нот, заглядывался на прекрасную балерину. На спектакле, во время антракта, на репетициях он созерцал ее, а однажды не выдержал и после очередного аншлага зашел в гримерку.
Он не знал, какой будет ее реакция, ведь на то время она уже, как говорится, встала на ноги, он извинился, галантно поцеловал ее полупрозрачную руку и подарил букет роскошных белых лилий. Лидия Борисовна приняла подарок, после того он спросил, можно сегодня пригласить ее на чашку кофе. Лидия Борисовна, жемчужно улыбаясь, дала согласие, и с тех пор они больше не расставались. Геннадий Захарович после каждого спектакля дарил ей белые лилии, говоря, что они похожи на нее такие же величественные и прекрасные.
В 32 года Лидия Борисовна сломала ногу, пришлось делать операцию, ходить она, конечно, могла, но о карьере балерины думать было запрещено. Если бы не муж, то, наверное, наложила бы на себя руки. Жизнь балерины — она осталась работать в театре, воспитывала молодое поколение, помогала режиссеру, но это все было не то.
И все эти 48 лет, словно ангел-хранитель, оберегал, защищал, поддерживал ее мужчина с белыми бакенами, человек, который ни разу не предал, хотя имел тысячи шансов, ни разу не упрекнул, хотя имел тысячи причин ее муж-виолончелист Геннадий Захарович.
Лидия Борисовна закончила свой рассказ. Была уже четверть одиннадцатого.
— Ты хочешь его увидеть? — грозным голосом спросила незнакомка.
— Да, хочу, но это невозможно!
Незнакомка с такой ненавистью и укором взглянула на Лидию Борисовну, что та вздрогнула.
— Хм, невозможно, говоришь? — еще более суровым голосом сказала незнакомка, — посмотрим! Сегодня он к тебе придет во сне.
Лидия Борисовна вздрогнула, руки ее занемели, губы затряслись и посинели, левый глаз задергался, да и по всему телу начали проходить маленькие судороги, она понимала, что надо быстро принять лекарство. Потому что симптомы неутешительные, но слова незнакомки настолько пронзили ее душу, что она не могла сдвинуться с места, и все это время незнакомка не сводила с нее глаз, кажется, проникая в самую их бездну. Минуты через две Лидия Борисовна все же оправилась.
— Я на секундочку, пойду, поставлю чайник, еле выговорила она, но на самом деле пошла за лекарствами, потому что чувствовала себя очень плохо, а когда вернулась в гостиную, незнакомки уже не было.
Жизнь балерины…А была ли незнакомка вообще?…
Жизнь балерины — балет белых бакенбард
