Старшая подруга – женская история из жизни. Ее муж тоже выглядел не так, как деревенские мужики, но Вика — она казалась просто сказочной феей на фоне наших теток. Все, конечно, знают, что жизнь в селе — это, прежде всего, тяжелый труд.
И моя бабушка, у которой я жила, и соседки, и знакомые, словом, все наши бабы — язык не поворачивается назвать их по-другому — выглядели гораздо старше своих лет. Морщинистая потемневшая кожа, задубелые на морозе и жаре руки, низко повязанные платки, вечно согнутые спины. А еще — грубая речь, пересыпанная бранными словами, частый перегарный дух…
Чего греха таить? В деревне у нас пили не только мужики. А как иначе людям снимать постоянное напряжение, как расслабиться после целого дня тяжелой выматывающей работы на огороде, в хлеву?
У моей бабушки, сколько я помню, руки всегда были в страшных черных трещинах: две коровы, утки, куры, огромный огород с картошкой и овощами… Какие только кремы мама не привозила ей из города, какими мазями не заставляла пользоваться! Бабушка сначала мазала, а потом махнула рукой: «Поздно мне о красоте думать. Какая есть — такая и доживать буду. Главное — чтобы наша Полечка здоровой росла».
Полечка, то есть я, была «сослана» в деревню к бабушке именно из-за своего слабого здоровья. Врачи в один голос твердили, что мне противопоказана жизнь в загазованном, грязном мегаполисе, и настаивали на моем переезде в экологически чистую местность. Так я и оказалась у бабушки, впрочем, никогда об этом не жалела.
Подружки, приволье, неподалеку — редкий славный лесок, в котором так весело собирать землянику и грибы! А еще речка, в которой «курице по колено» — в ней не запрещали купаться даже самым маленьким ребятишкам. С бабушкой мы жили дружно. Она старательно отпаивала меня парным молоком, кормила домашним творогом и сметаной, яйцами прямо из-под курицы, наваристыми бульонами…
Ну а я, как могла, помогала ей по хозяйству. А когда пришла осень, с радостью отправилась в местную школу — вместе с многочисленными приятелями. Здешняя школа тоже нравилась мне больше, чем городская: и дети, и учителя в деревне были добрее, приветливее, да и сама школа — стоящий на пригорке старый деревянный дом — казалась мне похожей на сказочную избушку, была уютной и какой-то сказочной.
Словом, все было хорошо и уже привычно. Но с приездом яркой, красивой Вики и ее тихого, вечно кашляющего мужа, многое в моей жизни изменилось.
— Подумаешь, цаца! — услышала я однажды презрительный голос бабушки — она разговаривала с соседкой Наташей. — Ни на что не годная — ни огород вскопать, ни борщ сварить, ни за скотиной приглядеть…
— Зато красивая, — вздохнула с завистью та. — Все мужики ей вслед оборачиваются, когда она в магазин идет…
— А ты хоть знаешь, почему оборачиваются? — бабушка перешла на шепот и быстро оглянулась, я тут же проворно спряталась за стогом сена, чтобы взрослые меня не заметили. — И почему она с мужем сюда, в нашу глухомань, из города переехала? Потому что там, в городе, она была… — и тут до меня донеслось незнакомое слово, сказанное совсем уж тихим шепотом. — Мужиков ублажала, понятно тебе?
— Да не может быть! — ахнула соседка, прикрыв рот ладошкой.
— Вот тебе и «не может быть», — уверенно продолжала бабушка. — Мне про все одна знакомая по большому секрету сказала. Там, в городе. Когда я к дочке ездила… Эта Вика такого в своей жизни насмотрелась! Все прошла — и Крым, и Рим… А сюда приехали, чтобы спрятаться от позора.
Да только люди — они ведь все знают… — многозначительно протянула бабушка. С того дня сплетня о Вике пошла гулять по деревне. Мужики по-прежнему пялились ей вслед, а бабы, недобро сощурившись, сухо кивали при встрече, а потом перешептывались у нее за спиной.
А вот мне было ужасно обидно за эту милую, приветливую и очень красивую женщину.
Старшая подруга Вика
Однажды, возвращаясь из школы, я увидела ее — Вика растерянно обозревала из-под ладони свой заросший сорняками огород. — Здравствуйте! — крикнула я, останавливаясь.
— Здравствуй, Поля, — обернувшись, она улыбнулась, а потом обвела рукой огород и беспомощно сказала: — Никак не пойму, что со всем этим делать… Я ведь никогда не жила в доме, всю жизнь — в квартире. Даже подступиться не знаю как.
— Давайте помогу! — я с готовностью нырнула в калитку. Следующие два часа Вика нежным голосом уговаривала меня прекратить, передохнуть, а я, как заведенная, пропалывала упрямо сорняки, вцепившиеся в сухую землю всеми своими корнями. Остановилась, только когда донесся бабушкин встревоженный голос — она звала меня.
— Ой, тетя Вика, я побегу! — вытерев руки о какую-то тряпку, схватила портфель и кинулась к калитке.
— Называй меня просто Вика! — крикнула она мне вслед. — Спасибо, Поля, тебе огромное! И приходи вечером на пирог!
Вечером мы с Викой долго сидели за столом в ее уютной кухне. Она рассказывала, как работала в городе учительницей, а потом сильно заболел муж, и врачи посоветовали переселиться в деревню.
— А я ничего, ну, совсем ничего не умею, — грустно говорила Вика, пододвигая мне кусок шоколадного пирога. — Просила местных женщин, чтобы помогли мне с огородом, — никто почему-то не хочет, хотя я деньги готова заплатить. И молоко парное отказываются мне продавать… Будто я зачумленная какая-то — все шарахаются. Спасибо тебе, Полечка, ты сегодня мне так огород вычистила — приятно посмотреть.
— Не за что, теперь буду вам и дальше помогать, — с набитым ртом ответила я, а потом, чуть поколебавшись, добавила: — Вообще-то это все из-за моей бабушки…
Я опустила голову, и слезы полились сами собой. Было ужасно стыдно за бабушку — ведь ее сплетни навредили такой доброй и милой Вике, и я, десятилетняя девочка, это понимала. Поплакав, призналась ей во всем.
— Не сердитесь на бабушку, — попросила я, заглядывая с тревогой в глаза Вики. — Она вообще-то добрая…
— Бог ей судья, — вздохнула Вика, погрустнев.
Но потом улыбка снова появилась на ее милом лице, и она стала расспрашивать меня о школе, о моих подружках. Узнав, что мне трудно даются русский язык и литература, Вика предложила:
— Хочешь, буду с тобой заниматься уроками?
— Я неспособная, — вздохнула я.
— Глупости! — с жаром возразила она. — К своему родному языку способны все. И к литературе тоже.
И я стала ходить к Вике почти каждый день. Помогала ей с огородом — к тому времени ведь уже стала настоящей деревенской девочкой, с легкостью управлялась с сорняками, рассадой и поливом. А потом старшая подруга Вика со мной занималась.
Почему-то даже самые трудные правила, которые никак не могла вбить в мою голову школьная учительница, я запоминала с первого раза, если их объясняла мне старшая подруга — своим тихим нежным голосом. А вот ее мужа я почти никогда не видела — он все время лежал в спальне, иногда только до меня доносился его тяжелый надрывный кашель. Тогда Викино лицо темнело, взгляд делался тревожным, она хмурилась и спешила в спальню.
Бабушка, узнав о нашей дружбе, сначала принялась было ругаться. Но потом, остыв и узнав, что по русскому языку у меня в четверти выходит пятерка, а по литературе — четверка, вздохнула и направилась к дому Вики.
Я, затаив дыхание, ждала ее возвращения. Вернувшись почти через полчаса, бабушка задумчиво сказала: «Вот же странная какая… Я ей предлагала деньги за то, что с тобой занимается. А она ответила: «Лучшая плата — Полины отметки». А потом так посмотрела… Не знаю даже.
В общем, совестно мне стало: зачем наговаривала про нее людям? Сама не знаю, что на меня тогда нашло. Извинилась я перед твоей Викой, вот. И бабам всем скажу, чтоб не смели ее обижать. Только Викой ты зря ее зовешь — она ж тебе в матери годится, ей уже за тридцать».
Я только пожал плечами: к тому времени мы с Викой стали настоящими подругами, и я просто не могла называть ее иначе. Только ей теперь могла поведать свои самые страшные девчоночьи секреты, и она всегда серьезно выслушивала меня, а не отмахивалась, как бабушка.
Подумав, старшая подруга Вика могла дать хороший совет — как помириться с девчонками, как наладить отношения с учительницей географии, которая вдруг невзлюбила меня, как привлечь внимание понравившегося мальчика… И занималась она со мной не только уроками. Посмотрев, как я шумно, прихлебывая, тяну горячий чай, Вика, покачав головой, протянула мне салфетку.
А потом как-то ненавязчиво, между делом, посоветовала: «Знаешь, Полечка, лучше дождаться, когда чай немного остынет. А так — и сама обожжешься, и можешь брызнуть на кого-нибудь, а это неприятно». Я немного смутилась, но старшая подруга Вика тут же весело заговорила о чем-то другом.
С того дня она стала учить меня правильному поведению за столом, в гостях, мягко поправляла мою пересыпанную жаргонными словечками и словами-паразитами речь, следила за моей осанкой и походкой. Мне всегда было очень хорошо рядом с этой женщиной — намного интереснее, чем с бабушкой и даже мамой.
Впрочем, мама приезжала все реже — у нее была новая семья и маленький сын, мой брат, так что ей было не до нас. И бабушка постоянно была занята по хозяйству. Кроме того, она считала, что, если я накормлена и здорова, в чистой одежде и с вымытой головой, значит, больше беспокоиться не о чем. Именно старшая подруга Вика учила меня всяким женским премудростям, ей я рассказывала о первых победах на любовном фронте, она же предостерегала меня от подростковых глупостей.
А вот я… Сейчас стыдно вспоминать, но я жадно принимала ее любовь и заботу, а сама почти ничего не знала о том, что у нее на душе, что мучает мою старшую подругу. Даже когда умер ее вечно кашляющий муж, просто молча постояла возле нее, подержала ее холодную ладонь и поспешила убежать по своим делам, не нашла даже нескольких слов утешения…
Потом я выросла, окончила школу и поступила в институт. В город мы уезжали вместе с Викой — она предложила жить у нее. «Не могу больше в этой деревне… — вздохнула она, окинув последним взглядом свой двор и закрывая за собой калитку. — Андрея больше нет, значит, и мне здесь делать нечего».
Все годы моей учебы в институте Вика была моей ближайшей подругой, помощницей, репетитором. Я не переставала ею любоваться — шли годы, а она оставалась прежней феей из сказки: красивой, с высоко поднятой головой и идеально прямой спиной, казалось, время было над ней не властно.
И вот сейчас, когда мне уже самой за тридцать, когда у меня есть хорошая работа, муж и сын, моя старшая подруга Вика вдруг умерла… Даже бабушкина смерть почему-то не так подействовала на меня.
Было такое чувство, будто у меня отобрали самое дорогое. На похоронах я увидела незнакомую молодую женщину, очень похожую на Вику. Это оказалась ее дочь Яна.
— Я все знаю о тебе, Полина, — подошла она ко мне после похорон. — Знаю, что ты была для мамы светом в окошке — она часто мне о тебе рассказывала. По телефону… Знаю, что ты до последнего дня ухаживала за ней, покупала лекарства…
— А где была ты? — перебила я враждебно.
Яна грустно улыбнулась:
— За океаном… Так уж получилось. Никто не виноват — жизнь так сложилась. У меня там семья. Теперь мы дружим с Яной, дочкой моей старшей и такой мудрой подруги. По телефону…
Она уехала через неделю после похорон. И я, признаться, очень рада, что с ней познакомилась, ведь характер у Яны совершенно Викин. Да и голоса их очень похожи. Поэтому каждый раз, поговорив с ней по телефону, я словно бы опять пообщалась со своей любимой подругой. Которую не забуду никогда.
Старшая подруга – женская история из жизни.
